Портрет-призрак
Шрифт:
Марго отключила связь и посмотрела на Фила. Он сидел за столиком и потягивал холодный чай с лимоном.
– Ну? – победно проговорила Марго. – Что скажете?
Фил хмыкнул:
– Вы просто прелесть. Столько неприкрытого кокетства в каждом слове.
– Глупости! Я вовсе не кокетничала!
– Ну, конечно. – Фил скорчил гримасу и проговорил противненьким, тонким голоском: – «Конечно, можете! Буду рада с вами поболтать!»
– Я не говорила таким голосом!
– Еще как говорили.
Марго хотела рассердиться, но передумала.
– А, бросьте, – небрежно сказала она. – Вы просто завидуете.
– Чему? – удивился Фил.
– Тому, что в ресторан пригласили меня, а не вас.
– Велика честь – поужинать с геем.
– Он не гей.
– Откуда знаете?
– У него есть невеста, которой он вез из Москвы подарок. Вы забыли?
Фил мрачно усмехнулся:
– Ну да. Для отвода глаз.
Марго яростно хлопнула по столу сумочкой:
– Вы несносны!
– Зато вы – просто лапочка, – процедил сквозь зубы Фил. – Ладно, не будем ссориться. Сегодня вечером нам предстоит встретиться с неуловимым Гошей.
В глазах Марго мелькнуло удивление.
– Вы что, собираетесь отправиться вместе со мной?
Фил покачал головой:
– Не совсем. Я поеду за вами и буду… В общем, прослежу, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Мало ли что может случиться. А сейчас давайте пообедаем. Как говорит в подобных случаях одна моя знакомая: «Я так голодна, что могу съесть целую лошадь!»
– Или как минимум морского конька, – с улыбкой добавила Марго.
Они переглянулись и весело рассмеялись. Обстановка разрядилась, и напарники опять стали друзьями.
Вечером Гоша заехал за Марго. Он выглядел совсем не так, как в Москве. Там он был какой-то встрепанный, растерянный, суетливый и страшно говорливый. Человек, который стоял перед Марго с букетом цветов в руке, был спокоен, элегантен, улыбчив и уверен в себе.
– Это вам! – сказал он и протянул ей цветы. – Конечно, в сравнении с картиной это сущая безделица. – («Это точно», – подумала Марго.) – Но я дарю их вам от всего сердца!
– Не прибедняйтесь, – сказала Марго, взяла цветы и сунула их в здоровенную пластиковую вазу, стоявшую на полу. – Они прекрасны! Итак, куда мы идем?
– Тут, в двух минутах ходьбы от гостиницы, есть маленький, но очень уютный французский ресторанчик. Антураж скромный, но еда очень вкусная. А что касается карты вин, то такого разнообразия вы не увидите даже в Париже.
– А вы часто бываете во Франции? – игриво поинтересовалась Марго.
– Реже, чем во французских ресторанах, – с улыбкой ответил Гоша.
Спустя полчаса они сидели за деревянным столиком ресторана «Руан»,
– Все-таки Питер прекрасный город, – сказала Марго. – Все эти реки, каналы, парки, мосты… Изящные церкви и лепнина на домах. Все это как-то… волнует. Про Эрмитаж я уже и не говорю.
– Да, – кивнул Гоша. – Это мой родной город, и мне нравится здесь жить. Никогда не променяю Питер на столицу.
– Вас можно понять, – сказала Марго. – Лично я, когда попадаю в Эрмитаж, чувствую себя так, словно оказалась на небе. Если рай действительно существует, то он должен быть похож на Эрмитаж.
Имитация изящной беседы давалась Марго с трудом. Она чувствовала, что говорит глупости, но ничего не могла с собой поделать. Жизнь с художником Дроновым оказалась слишком хорошей прививкой от всей этой маслянисто-акварельной разноцветной галиматьи, которая зовется живописью. Марго ни черта в ней не понимала.
– Вы любите живопись? – с улыбкой спросил Гоша.
– Очень! – проникновенно сказала Марго. – Понимаете, все эти картины, они такие… – Она защелкала пальцами, подбирая нужное слово. – Такие разноцветные! Такие блестящие! Особенно…
«Черт, что «особенно»?» – пронеслось у нее в голове. Марго напрягла мозг, еще пару раз щелкнула пальцами и выдала:
– Особенно если смотреть на них вблизи! Можно разглядеть следы от кисточек! А иногда в каком-нибудь особенно жирном мазке попадаются волоски от этих кисточек. Это просто чудо!
«Что ты несешь?» – изумленно поинтересовался у Марго ее внутренний голос.
«Не твое дело, – ответила ему Марго. – И вообще, заткнись».
Она посмотрела на Гошу и приветливо улыбнулась. Фотограф выглядел задумчивым.
– Да, – тихо сказал он. – Вы правы. Меня всегда трогал и умилял этот странный эффект превращения вязкой неживой материи в волшебный образ. Я рад, что вы чувствуете так же, как я.
Марго кивнула:
– Еще бы! Этого нельзя не почувствовать. Особенно если…
«Если стоишь вблизи», – хотела добавить она, но передумала и вместо этого сказала:
– Если чувствуешь живопись так, как чувствуем ее мы с вами.
«Фу-у, – облегченно вздохнул внутренний голос Маргариты. – А ты не такая кретинка, какой кажешься на первый взгляд».
– Послушайте, – сказал Гоша, – та картина, которую вы подарили мне в Москве… Вы уверены, что ее написал ваш муж?
– Конечно! А что?
– Ваш муж – очень талантливый художник! – с чувством сказал Гоша. – Мне было бы чрезвычайно приятно познакомиться с ним.