Портрет уважаемого человека
Шрифт:
— Послушай, вон тот — настоящий лорд! Да, да! Не веришь? Он уже закидывал удочку. Да, они времени не теряют!
— Что же ты сказала?
— Не задавай глупых вопросов, — со смехом ответила Бетти и ущипнула меня за руку, — Разве мне кто-нибудь нужен, когда рядом со мной самый красивый мужчина на свете!
Бетти была счастлива; ссылаясь на усталость, я почти не танцевал с ней, видя, как ей нравится вести с мужчинами свою игру. Ведь сам-то я редко говорил ей комплименты. Этот вечер должен был вознаградить ее за многое.
В
— Что тебе? — раздраженно спросил я и поставил его на пол.
— Шш! — зашипел он. — Мамочка еще спит. Давай мы с тобой пойдем гулять!
Мужчина обращался к мужчине! Что тут было делать! Я оделся, и мы вдвоем зашагали, поднимаясь к Кантарелле.
Когда мы увидели распростертый у наших ног великолепный ландшафт: озеро в тихих берегах, перелески и светлые горные луга, Тедди сказал:
— Папа, давай после обеда пойдем к озеру!
— Хорошо! И мамочка пойдет с нами. Мы прогуляемся вон до того большого дома на другом берегу. Ты его видишь?
— Да. Будем купаться и удить рыбу, — сказал Тедди. — Я возьму с собой моторную лодочку.
Так мы и сделали. И этот поход к озеру послужил причиной того, что моя жизнь сложилась совсем не так, как могла бы сложиться! Случай или нечто большее? Кто знает. Когда мы, глядя в прошлое, обозреваем свою жизнь, то всегда наталкиваемся на одно или два события, как будто незначительные и тем не менее оказавшие решающее влияние на нашу судьбу. И мы спрашиваем себя: «Что было бы, если бы тогда?..»
Так и я уже в сотый раз спрашиваю себя: «Как сложилась бы твоя жизнь, если бы мы тогда не пошли именно по той дороге, если бы Бетти далеко от отеля не наступила на камень и не вывихнула ногу?»
Она попыталась идти, сделала несколько шагов, я поддерживал ее, но добираться так до отеля было совершенно невозможно.
— Надо кого-нибудь позвать, чтобы отнести тебя обратно, — решил я.
Бетти кивнула. Она побледнела от боли.
— Я и вправду больше не могу идти, — огорченно сказала она.
У дороги за лиственницами пряталась на пригорке великолепная дача.
— Садись на этот камень, — предложил я, — а я пойду туда и позвоню по телефону.
Но, когда я хотел открыть деревянную калитку сада, ко мне бросился лежавший возле дома гигантский дог; он лязгал зубами, рычал и лаял как бешеный. Трусом я не был и собак никогда в жизни не боялся. Я справился бы и с этим псом, но стоило ли допускать, чтобы разъяренное животное изорвало мне костюм? Поэтому я позвонил. Через некоторое время приблизилась вперевалку толстая женщина, судя по одежде — служанка или экономка.
Не доходя до калитки, она остановилась и прикрикнула на собаку, но та и ухом не повела и даже стала прыгать
— В чем дело? — крикнула женщина.
Я ответил ей в том же тоне и объяснил, что с нами случилось. Потом спросил:
— Можно позвонить от вас по телефону, чтобы приехали за моей женой?
Женщина подошла ближе — вид у нее был угрюмый и настороженный, как у одряхлевшей кошки. Увидев Бетти на камне, она немного смягчилась:
— Мне надо сперва спросить у барышни. Обождите минутку!
И заковыляла по дорожке, тяжело переступая толстыми ногами, потом исчезла в доме.
— Видно, забавные люди здесь живут! — сказал я Бетти и остался у калитки. Собака по-прежнему злобно смотрела на меня и при каждом моем движении принималась лязгать зубами, лаять и кидаться на ограду.
Через несколько минут в доме снова открылась дверь, и худенькая, маленькая женская фигурка засеменила по дорожке. Так я в первый раз увидел Мелани: в мышиносером платье без всяких украшений — такие теперь иногда видишь на воспитанницах интернатов, — в высоких черных ботинках, она медленно и опасливо шла ко мне. И остановилась там же, где и экономка.
— Белло, молчать! — тоненьким голоском прикрикнула она на пса.
И странно: зверюга, не обращавший никакого внимания на грубый голос жирной экономки, сразу же успокоился, нерешительно моргнул еще раза два в мою сторону, потом неторопливо подошел к хозяйке, ткнулся мордой ей в руку и улегся у ее ног.
— Добрый день! — сказала женщина и слегка наклонилась вперед. — Чем могу служить?
Я повторил все уже сказанное раньше. Тогда она подощла к забору, сняла с острого носика очки, подышала на стекла и потерла их о рукав. Все это время она не сводила с меня близоруких глаз.
— Извините, — сказала она, смущенно улыбнулась и снова надела очки; увидев Бетти, она испуганно вскрикнула: — Ах, простите, пожалуйста! Как мне жаль, как жаль!.. Да, конечно, конечно! Вы можете позвонить отсюда. Может быть, дама пока перейдет в сад. Мне… мне кажется, так будет лучше, чем сидеть на камне. Вы простудитесь. Я буду рада помочь вам. Да… может быть… нет, нет, отсюда можно будет позвонить. Но не лучше ли… чтобы ваша жена и мальчик здесь, в саду?..
От возбуждения она не могла связать двух слов.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — сказал я. — Благодарю вас.
Она покраснела и на миг уставилась на меня сквозь стекла очков. Мне показалось, что мои слова чем-то поразили ее.
— Я думаю, так будет лучше всего, — сказала она. — Не правда ли? Я только спрошу отца. Извините меня. Одну минутку!
Она устремилась своей семенящей походкой к дому. Да, такой Мелани была всегда: нерешительной и вечно боящейся сделать что-нибудь «не так».
Бетти молча боролась с болью. Ее знобило, хотя солнце светило ярко. Я снял с себя куртку и набросил ей на плечи.