Портрет влюбленного поручика, или Вояж императрицы
Шрифт:
Конечно, университета еще нет. И пока решен только вопрос о субсидиях на его содержание: триста тысяч рублей и доход с отдаваемых на откуп соляных озер на Кинбурнской косе. Но уже приглашен в качестве директора будущий музыкальной Академии находящейся при петербургском дворе — вот это пища для разговоров, — известный итальянский композитор Джузеппе Сарти, преподаватели живописи из числа выпускников Петербургской академии художеств. Кто бы устоял против предложенных «светлейшим» сказочных условий.
Вслед за Сарти выписывают из-за рубежа различные научные знаменитости — для университета. Живые люди, постоянные толки о них — они особенно наглядно убеждали в реальности и небывалом размахе совершавшихся
Проекты, проекты, проекты… Сколько их, ослепительных, поражающих размахом, неожиданностью, соотнесенностью с самыми смелыми мечтаниями философов и просветителей, с которыми так старательно, не жалея времени, продолжает переписываться Екатерина. Все здесь, как в идеальных селениях будущего с неразрывным и гармоническим союзом промышленности, торговли, наук и искусств. Любая мечта, фантазия могут и должны осуществляться, стать реальными, осязаемыми в той жизни, которую способен построить заново единственный и неповторимый «светлейший». Но его железное условие — это не может быть делом сколько-нибудь отдаленного будущего. Потемкин слишком царедворец, слишком каждым своим расчетом и помыслом связан с перипетиями придворных кулис. Всякое усилие, всякая затрата имеют смысл и оправдание только в связи с поездкой императрицы. А что касается сроков, исполнителей — Потемкин смотрит на свои планы как на план взятия вражеской крепости: штурмом можно одолеть все.
Само собой разумеется, Потемкин готовится к встрече не один. Местное дворянство обязано принять самое деятельное участие в его хлопотах, тем более что именно в это время осуществляется шаг за шагом слияние России с Новороссией. В 1781 году былое административное деление на пользовавшиеся правом самоуправления полки сменяется образованием трех наместничеств. Родной Боровиковскому Миргород переходит в состав Черниговского, затем Киевского наместничества. Из городка, тесно связанного всей своей жизнью с центром Миргородского полка — соседними Сорочинцами, он становится глухим провинциальным местечком.
В 1783 году переформировываются по общероссийскому образцу собственно малороссийские полки, казацкая старшина получает офицерские чины. И первый документ, связанный с биографией художника, — Центральный государственный исторический архив Украины в Киеве, фонд 193, опись 6, дело № 2261 за 1783 год, листы 62–63. Составленный в августе того же года формулярный список утверждал, что скромный иконописец, представленный Григоровичем, в действительности семнадцати лет поступил на службу в Миргородский полк, с тех пор «находился в употреблении», ни разу не побывав за истекшие девять лет ни «в походах», ни «в домовых отпусках», ни в какой-либо другой отлучке. Беспорочная служба была отмечена чином значкового товарища, поскольку, как отмечалось в документе, 26-летний офицер «к повышению чина достоин и воинскую службу продолжать желает».
События 1783 года совпадают с началом строительства «путевых» дворовых, точнее, с возникновением первых проектов, более или менее пышных, дорогостоящих, связываемых в мечтах с именами достаточно известных зодчих. К этому просто обязывал указ 1785 года, приравнивавший казачью старшину к русскому дворянству с соответствующими привилегиями, правами, внесением в родословные книги и составлением гербов. Становится дворянином и Владимир Боровиковский. У осыпанных монаршими милостями верноподданных «дворянская царица» не могла не рассчитывать на самый торжественный прием. Но время и обстоятельства вносили свои поправки.
Новорожденное новороссийское дворянство не в состоянии даже подражать
«Начинают, однако, сомневаться, приедет ли она. Августа 6 числа скончался король прусский. На престол взошел его племянник, столь холодно принятый в Петербурге. Полагают, что он не будет сидеть сложа руки. За короткий срок два курьера проследовали из Константинополя в Петербург. Франция, сказывают, придерживается той же политики, коей результаты не замедлят обнаружиться. Быть может, все сии обстоятельства воспрепятствуют ее величеству предпринять столь длительное путешествие, тем более что командующий флотилией галер, приготовленных в Киеве для поездки ее величества по Днепру, совершил рейс и обнаружил много препятствий; главное, почти везде, где в прошлом году были песчаные мели, река теперь глубока, а там, где было глубоко, сейчас обмелело так, что будущей весной путешествие ее величества оказывается небезопасным. Из-за всех этих затруднений царица, быть может, не предпримет сего путешествия, и я молю бога, чтобы так оно и было. У меня было бы меньше забот…»
А «светлейший» не жалуется на недостаток времени — даже в личных письмах, даже во внутренних распоряжениях не хлопочет об отсрочке поездки — нет и намека на это в его разговорах с императрицей. Все знают и должны быть уверены: в делах Потемкина не бывает осечек. Другое дело — как складывается в действительности поездка императорского кортежа, какие обстоятельства вносят в нее коррективы и изменения. Рука «светлейшего»? К такому выводу можно прийти сегодня на основании сопоставления разнохарактерных документов, распоряжений и их отмен, устных указаний и письменных предписаний. Современники никакими доказательствами тому не располагали.
Дорога от Петербурга до Киева не может занять много недель. Но в Киеве императрице со свитой предстоит пересесть на суда — они и дожидаются ее, восемьдесят баржей и галер, — а Днепр в феврале, само собой разумеется, покрыт льдом. И вот задержка, непонятным образом не предусмотренная в Петербурге, раздражающая многих участников поездки. Зато Потемкин получает еще пару месяцев для завершения начатых работ. «Князь Потемкин, — замечает один из участников кортежа, — постоянно почти находился в отсутствии, занятый приготовлением великолепного зрелища, которое намеревался представить взорам своей государыни при вступлении ее в области, ему подчиненные». Все-таки зрелища. Но куда исчезал Потемкин, чем именно занимался, очевидцы не знали. И этому во многом способствовали сложившиеся обычаи екатерининского двора.
Во время поездки, имея возможность постоянных встреч с Екатериной, Потемкин, ко всеобщему удивлению, не ищет общества императрицы. У Екатерины в Киеве двор, приемы, привычный придворный ритуал. У «светлейшего» своя, во всем подобная царской, резиденция в лавре. Сюда на прием к нему приезжают те же придворные чины, местные дворяне, искатели протекции, послы. «Когда, бывало, видишь его, небрежно лежавшего на софе, с распущенными волосами, в халате или шубе, с туфлями на босу ногу, с открытой шеею, то невольно воображаешь себя перед каким-нибудь турецким или персидским пашою, — замечает французский посол, — но так как все смотрят на него как на раздателя неких благ, то и привыкли подчиняться его странным прихотям».