Портрет
Шрифт:
Полины плечи дрожали в теплых, сильных руках Алексея. Девушка шумно вдохнула воздух сквозь душившие слезы и сорвалась в громкий,
– Полканчик! Бедный! Я его щеночком крошечным помню!
У Алексея перехватило дыхание. Ему невыносимо снова слышать эту историю про то, как пришлось съесть дворового пса.
– Не надо, Полечка! Забудь, не терзай себя. По-другому никак… Сама говоришь, что мал мала… раз нет другого мяса.
Лешка знал, что дома у Павлины еще две кошки, но страшился спросить о них. Наверное, живы пока, раз Поля ничего не говорит.
– Уеду я, Леша. Завтра уеду!
– Поля, не надо! Ты по-другому хотела. На каменщицу пошла… Своим помогать
– Ничего ты не понял! – голос Павлины переполнен слезами. – Не выживут они без меня. Я сама так думала: каменщицей буду, денег больше, посылать буду. А ведь там всё-всё отберут, что они купят на эти деньги. И сами деньги тоже найдут и отберут.
Павлина оторвала свое лицо от губ Алексея.
– Лешенька, ты иди… Мне одной побыть надо… Иди! Я посижу немного и приду… Не жди меня…
С тяжелым сердцем Хотиненко поднялся и пошел по направлению к палаткам. На улице совсем стемнело. Алексей подумал, что нельзя оставлять сейчас Полю одну, никак нельзя. Он спешно вернулся и не застал девушку на месте.
Конец ознакомительного фрагмента.