Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв
Шрифт:
Как бы то ни было, из речи, произнесенной португальским посланником Вашку Фернандешем де Лусеной в декабре 1485 г. и обращенной к папе римскому, явно следует, что Жуан II уже тогда, до плавания Бартоломеу Диаша и путешествия Перу да Ковильяна, был убежден – открытие морского пути в Индию дело ближайшего будущего. В этой речи посланник сообщил папе от имени своего господина, что португальские корабли, как ожидается, вскоре выйдут в Индийский океан и встретят «пресвитера Иоанна», и других христианских королей, и иные народы, которые, вне всякого сомнения, существуют в тех краях, о которых ничего не известно. Не были упомянуты пряности, но это было объяснимо. Если Жуан II уже замышлял разрушить монополию венецианцев и мамлюков, было бы верхом глупости говорить во всеуслышание об этом во время папской аудиенции в Риме.
Давнишний интерес короля Жуана II к «пресвитеру Иоанну» и недавно проявившийся к азиатским пряностям перешел по наследству к сменившему его на троне Мануэлу I. Когда Васко да Гама в июле 1497 г. отправился в свое знаменательное
Васко да Гама отправился в плавание только девять лет спустя после возвращения в Лиссабон Бартоломеу Диаша, который впервые обошел вокруг мыса Доброй Надежды. За это время Колумб успел вернуться в марте 1493 г. из своего эпохального путешествия, заявив об открытии нескольких островов на границе Восточной Азии, а в 1495 г. умер король Жуан. Эти два события не стали, сами по себе, причиной длительной задержки в отправке новых экспедиций после завершения замечательного плавания Бартоломеу Диаша. Особенно если мы вспомним, что в 1485 г. король публично информировал папу римского о том, что его корабли стоят на пороге открытия морского пути в Индию. Историки высказывали различные предположения, почему произошла подобная задержка. Объясняли ее событиями в Марокко, смертью сына и наследника короля Жуана Ив июле 1491 г. и последующей болезнью короля. Многие королевские советники открыто выступали против дальнейшей разработки планов открытия Индии, приводя в качестве аргумента тот факт, что экономические и демографические ресурсы Португалии были слишком ограниченны, чтобы такая небольшая страна могла осваивать обширные новые земли на таком большом отдалении. Они настаивали, что было бы лучше развивать существующую и высокодоходную торговлю золотом и рабами в Западной Африке, а в остальном все оставить как есть.
Все или любая из этих причин могли повлиять на поведение Жуана II; но он был не из тех людей, которые могут позволить, чтобы их надолго отвлекли от того дела, которому они посвятили свою жизнь. Напрашивается наиболее вероятное предположение, что в эти годы португальцы, скрытно ото всех, отправлялись в плавания в Южную Атлантику, чтобы освоиться там с местными особенностями навигации и найти более удобный путь вокруг мыса Доброй Надежды, чем тот, каким прошел Диаш. Продвижению его корабля, шедшего вдоль юго-западного побережья Африки, сильно мешали противные ветра – юго-восточные пассаты. Это может объяснить, почему Васко да Гама проложил свой собственный маршрут; именно этим путем впоследствии следовали португальцы Ост-Индии. В пути корабли пересекали экватор у Зеленого Мыса, затем следовали в юго-восточном направлении и, миновав область переменных ветров в районе тропика Козерога, шли уже под полными парусами, поймав постоянный западный ветер. Этот маршрут полностью отличался от маршрута Диаша в открытом океане в 1487 г. и мог появиться (как можно предположить) только в результате опыта, приобретенного в плаваниях, о которых не осталось свидетельств.
Нет смысла пересказывать повествование об известном морском путешествии Васко да Гамы в 1497–1499 гг. Следует лишь подчеркнуть, что несмотря на то, что мы не знаем, что подвигло первых португальцев отправиться в море на открытие новых земель, но к тому времени, когда умер принц Энрике (1460), их вело страстное желание найти «пресвитера Иоанна» и золото Гвинеи. К тому же во время правления Жуана II ими овладела новая страсть – погоня за азиатскими пряностями. Когда да Гама прибыл в Каликут, к одному матросу из экипажа его судна обратились два знавших испанский язык тунисца. Они спросили его: «Какой дьявол занес вас сюда?» На что тот ответил: «Мы приплыли, чтобы отыскать христиан и пряности». Также знаменателен факт, что вскоре после того, как возвращавшиеся корабли да Гамы вошли в устье Тежу в июле 1499 г., король Мануэл отправил Фердинанду Арагонскому и Изабелле Кастильской послание, написанное в восторженных тонах. В нем он сообщал, что первооткрыватели достигли своей цели и нашли большое количество гвоздики, корицы и других пряностей, помимо «рубинов и всех видов драгоценных камней». Король также утверждал, явно преувеличивая, «что они открыли земли, в которых множество золотых копей». Он заявил о своем намерении продолжить плавания ради новых открытий и силой, при поддержке встреченных в Индии «христиан», захватить у мусульман торговлю пряностями в Индийском океане. Таким образом, монополию венецианцев и мусульман на левантийскую торговлю азиатскими пряностями и предметами роскоши сменит португальская монополия, которая будет основываться на поставках товаров по морскому пути вокруг мыса Доброй Надежды. Несколько недель спустя король писал в Рим кардиналу-протектору Португалии и просил получить у папы римского подтверждения обнародованных ранее булл и посланий, которые утверждали за португальским королем «сюзеренитет и господство» над вновь открытыми землями. В этом письме, датированном 28 августа 1499 г., король Мануэл титуловал себя inter alia «Владыка Гвинеи и начальствующий над навигацией и торговлей Эфиопии, Аравии, Персии и Индии».
Послания короля Мануэла испанским
Глава 2
Судоходство и пряности в морях Азии (1500–1600)
Известный индийский историк и общественный деятель К.М. Паниккар (1895–1963) в своей популярной книге «Азия и господство Запада» (1949) заметил, что первое плавание португальцев в Индию ознаменовало начало, как он назвал это, эпохи Васко да Гамы в истории Азии, продолжавшейся с 1498 по 1945 г. Этот период можно назвать временем морского господства европейских государств, державших под своим контролем все моря до тех пор, пока в конце XIX в. не появились флоты США и Японии. В истории этих 400 лет нет ничего более поразительного, чем способность Португалии завоевать и удерживать на протяжении всего XVI в. свое господствующее положение в морской торговле в Индийском океане и значительную часть таковой к востоку от Малаккского пролива.
Надо признаться, португальцы достигли Индии в самое нужное для них время, что можно заключить из краткого, насколько возможно, обозрения исторической картины событий в Азии на границе XV и XVI вв. Это лучше всего можно сделать при знакомстве с интересующими нас странами с запада на восток, приблизительно в том порядке, в каком с ними знакомились португальцы. Побережье Восточной Африки здесь рассматривается в контексте Азии, поскольку тогда и длительное время спустя побережье, населенное племенами народности суахили от Сомали до Софалы, имело тесные связи с Аравией и Индией в политике, культуре и экономике. Португальцы использовали наименование «Государство Индия» (Estado da India) при описании своих завоеваний и открытий на море между мысом Доброй Надежды и Персидским заливом на одной стороне Азии и Японией и Тимором – на другой. «Индией» португальцы называли, как правило, весь Индийский субконтинент, и лишь иногда под ней понимали узкую полосу земли, расположенную между Западными Гатами и побережьем океана.
Наиболее важными в цепочке государств суахили на восточноафриканском побережье в 1500 г. были Килва, Момбаса, Малинди, остров Пате и др. Их культура достигла высокого уровня развития, и они имели процветающую торговлю, хотя степень исламизации была различной – от показного благочестия до страстной преданности. Их культура была преимущественно арабской, хотя многие были выходцами из Персии (Шираза). Суахильское общество было сильно африканизировано, поскольку его мужчины на протяжении ряда поколений брали наложниц и заключали браки с женщинами народности банту из внутренних областей. В поселения суахили золото, слоновую кость и рабов доставляли именно банту, или «неверные», как их называли. Все это обменивалось на бусы, текстиль и другие товары, которые привозили арабы из областей Персидского залива и Красного моря и торговцы из Гуджарата в Индии.
Мы не будем останавливаться на описании коптского царства в Эфиопии, а перейдем сразу к империи мамлюков, в которую входили Египет, Сирия и Хиджаз, на тот момент казавшуюся внешне процветающей. Своим достатком она была обязана пошлинам, которыми мамлюкские правители облагали торговлю пряностями, что перевозили сухопутными торговыми путями в Европу из районов Персидского залива через Алеппо и Александретту (Искендерун) и Красного моря через Суэц, Каир и Александрию. Большая часть Аравии представляла собой безжизненную пустыню, по которой кочевали бедуины. Она находилась в окружении государств и племен, начиная от южных границ в Хиджазе до берегов Персидского залива, некоторые из них оказывали внешнюю покорность правителю Ормуза. Этот владыка небольшого острова у входа в Персидский залив, на котором располагалась его столица, претендовал на земли района Персидского залива и его арабское побережье, но в действительности его власть была ограниченной и распространялась только на этот пустынный островок и соседний остров Кешм. Город Ормуз был одним из богатейших центров транзитной торговли, хотя на острове не производилось ничего, кроме соли и серы. Через этот остров шла почти вся торговля между Персией (Ираном) и Индией, не говоря уже о том, что здесь торговали индонезийскими пряностями и арабскими скакунами. Монеты, золотой ашрафи и серебряный ларин, имели хождение во всех портах Индии, Персии (Иране) и Аравии и распространились далеко на восток вплоть до Малакки. В самом Иране основатель династии Сефевидов шах Исмаил I расширил территорию государства на всех направлениях, и его столкновение с турками-османами на восточных границах было неизбежным. Противостояние, приведшее в 1514 г. к столкновению, обострялось тем фактом, что Исмаил был страстным приверженцем шиизма, а турки – фанатичными последователями суннизма.