Поручик Ржевский или Любовь по гусарски

Ульев Сергей

– Лошадь, ваше величество.

– Кошка.

– Лошадь, ваше величество.

– Да что вы всё заладили: лошадь, ваше величество, лошадь, ваше величество!
– рассердился царь.
– Вы что, обзываетесь?

– Простите, государь, я не хотел вас обидеть, - смутился Ржевский.
– Я думал, в споре рождается истина.

– В споре может родится только болтовня!

Миновав Дворцовую набережную, у Прачешного моста они свернули на Фонтанку.

– Одна мысль не дает мне покоя, поручик, - сказал Александр.
–

Как вам удается так легко сходится с женщинами?

– Да проще пареной репы, ваше величество. Обычно я подхожу к смазливой барышне и говорю: "Мадам, позвольте вам впендюрить".

– Но так можно и по морде получить!

– Можно и по морде получить... а можно и впендюрить!

Царь усмехнулся.

– Вы мужественный человек, поручик.

– Не жалуюсь.

– Оригинальные у вас приемы...

– Показать?

– Хм, это было бы занятно. Хотите прямо сейчас?

– Я хочу всегда!

– Тогда вперед, поручик. Вокруг столько женщин - вам и карты в руки.

Ржевский наметанным глазом быстро присмотрел себе подходящую кандидатуру среди встречных дам. Приклеив к своему лицу лукавую улыбку и выпятив грудь, поручик направился наперерез высокой худощавой женщине лет тридцати.

Царь остался на месте, приложив к глазам лорнет.

– Любопытно, любопытно, - бормотал он.

Женщина при ближайшем рассмотрении оказалась выше поручика чуть ли не на целую голову, но того это нисколько не смутило. Подойдя к женщине вплотную, Ржевский решительно взял ее за руку и что-то тихо произнес.

Лицо дамы разом вспыхнуло. Попридержав свои юбки, она сделала неуловимое движение коленом и как ни в чем не бывало прошла мимо.

А Ржевский остался стоять. Сложившись вдвое, он жадно вдыхал воздух широко открытым ртом.

– А вы говорите - по морде, - с мягкой улыбкой заметил царь, подойдя к нему.
– Догадываюсь, куда она вам залепила.

Поручик с трудом выпрямился.

– Не повезло, ваше величество. Зато вы убедились, что женщина - та же лошадь. Нет, как она меня лягнула! Сущая кобыла, черт ее раздери.

Глава 15

Когда душа копытом бьет

Дойдя до Аничкова моста, император с поручиком повернули на Невский проспект. Подобная прогулка совершалась Александром ежедневно и называлась le tour imperial - императорский круг.

Царь разглядывал дам в лорнет, непринужденно отвечая на поклоны узнававших его прохожих, среди которых большую часть составляли чиновники, гуляющие дамы, приезжие из провинции и неслужащие франты.

Поручик Ржевский перемигивался со всеми мало-мальски хорошенькими барышнями, походя делясь с императором своими впечатлениями.

– Какая талия! Вы только взгляните, государь. Словно ножка от бокала. Черт побери, такую талию одной пятерни хватит, чтобы обнять. А ручки, какие, право, ручки! Как две соломинки. Ваше величество, что же вы уставились на какую-то

старуху?

– Мда? Это старуха?
– растерянно пробормотал царь.
– У меня, должно быть, запотел лорнет.

– Не мудрено запотеть, ваше величество: при таком-то изобилии красоток!
– подхватил поручик.
– Смотрите скорее налево! Какая фигурка, а? А бедра, бедра! Какие же должны быть у нее ножки! Черт возьми, доживу ли я до блаженных времен, когда будет мода на мини-юбки?

– Боюсь, что нет.

– Очень жаль... Ох, какая пышечка пошла!

– Тише, поручик. Расшумелись на весь бульвар. Не смущайте барышень.

– Какой там, ваше величество. Их смутишь! Взгляните на эти чопорные мордашки. Это же мрамор, честное слово. Женщина, докладываю вам, государь, существо загадочное, с норовом. Поначалу, когда к ней только сунешься, она обычно холодна, как сосулька. Встречаются, конечно, исключения, которые сразу готовы броситься в ваши объятия. Но это редкость. И большей частью за деньги... Так вот, пока эту непреступную сосульку растормошишь, растопишь, семь потов сойдет. Иное дело мы, мужчины. От одного их томного взгляда, который, быть может, ничего такого и не означает, - сатанеем, с ума готовы спрыгнуть. Нет, признаюсь честно, в ближнем бою терпеть не могу жеманниц чопорных и кислых дур - только на расстоянии. А tet-a-tet люблю веселых, игривых и бойких.

– Да-а, moh cher, женщины, женщины... les femmes одним словом...

Возбуждение поручика передалось царю, и он уже почти не опускал своего лорнета, пялясь на дам, так страстно восхваляемых его спутником.

– Ваше величество, - вдруг выпалил Ржевский, схватив императора за рукав.
– Как вам эти две кокетки в шляпках, что обогнали нас и идут под ручку? Как виляют! Черт! Каков соблазн. Мыслимое ли дело устоять.

– Что вы предлагаете?

– Ваша слева, моя справа.

– Вообще-то я предпочитаю блондинок, - замялся Александр.

– Тогда ваша справа, а моя слева.

– Вообще-то мне уже пора вернуться в Зимний...

– Какое может быть удовольствие от прогулки, если не поволочиться за хорошенькой барышней!

– Никакого.

– И я о том же.

Поручик потащил царя за собой.

– А вдруг во мне признают монарха?
– сказал Александр.

– Так вы же не при короне, государь. Впрочем, возьмите на всякий случай мой кивер.

Царь надел гусарскую фуражку поручика, надвинув козырек по самые брови.

– Замечательно, - сказал Ржевский.
– И делайте вид, что вы - это не вы.

– А как?

– Ссутультесь, поменьше важности. Подбородок пониже, манеры поразвязнее и улыбайтесь во всю ширь лица. Никто и не догадается, что вы царь. Женщине главное, чтоб ее почитали за царицу. Будь рядом с ней хоть черт, хоть Бог - не важно: лишь бы смог!

– Что это вы вдруг стихами заговорили, поручик?