Поручик Ржевский или Любовь по гусарски
Шрифт:
– Но пешком я не доеду, - с пьяной обидой заметил он.
– Зачем вы меня гоните с лошади?
– Никто вас не гонит.
– Я не хочу торчать у вас за спиной, поручик! Как старший по званию, я должен быть всегда впереди. Я требую. Да-с! Пусть меня убьют. Я хочу заслонить вас своей грудью. Она у меня, к-конечно, не такая, как у Клавдии Васильевны, но все же... Ржевский, пустите, мне за вами ничего не видно!
– Не вертитесь, господин ротмистр, упадете.
– Из-за о-о-острова-а
– На просто-о-ор речно-ой волны-ы...
Не допев первого куплета, он сразу перешел на окончание. На словах "И за борт ее бросает" он попытался спихнуть Ржевского с седла, на что тот молча дал ему понюхать свой кулак, и Лейкин затих.
Но ненадолго.
И заныл, тычась носом в спину поручика:
– Пропустите меня вперед, господа, я с ребенком...
– А где ребенок?
– Ребенок, это вы, поручик! Ха-ха...
– Простите за сентиментальный вопрос, господин ротмистр, - сказал Ржевский.
– Вы сегодня сколько выпили?
– Не помню, - честно признался ротмистр.
– Со счета сбился... Хотя вру, я и не считал. На кой хрен мне считать? Я же не казначей.
– Вот когда вспомните, тогда местами и поменяемся.
Лейкин глубоко задумался.
– Послушайте, поручик, - сказал он немного погодя, - а сколько граммов в литре водки?
– Ровно столько, чтобы свалить наповал лошадь.
– А я вот, представьте, сижу!
– похвастался ротмистр.
Поручик взглянул на него через плечо.
– Хорошо сидим, Семен Петрович. Вы только мне в затылок не дышите, сделайте одолжение.
– Да я вообще могу не дышать.
Лейкин надул щеки. Некоторое время они ехали молча, потом, выпустив из рук ментик поручика, ротмистр стал медленно падать с лошади. Если бы Ржевский вовремя не ухватил его за плечо, он точно бы грохнулся головой об землю.
– Не дышать я все-таки не могу, - печально признался Лейкин.
– Я слышал, где-то в Африке есть жаба, которая всю жизнь дышит через centre de gravite.
– Через что?
– раздраженно переспросил Лейкин.
– Через какой-такой центр гравитации? Скажите по-русски.
– Через сраку.
– А! Теперь понял. Что ж тут мудреного? Подумаешь, какая-то жаба! И я сейчас попробую...
– Лучше не надо, - поспешно возразил поручик.
– Мы уже приехали.
– Куда?
– К Клавдии Васильевне.
– Она меня не примет. Я ее за один день пять раз дурой обозвал.
– Ничего, что-нибудь придумаем. Только вы, господин ротмистр, мне поддакивайте, что бы я ни говорил.
– Угу.
– И лицо сделайте страдальческое.
– Как это?
– Представьте, что вы лимон жуете.
– Я этот ваш л-лимон в глаза никогда не видел.
–
Лейкин скорчил мину.
– Так годится, поручик?
– Что надо!
Ржевский направил коня к окну. Оставаясь в седле, забарабанил по стеклу пальцами. Из глубины комнаты вышла женщина в ночной рубашке с наброшенной на плечи шалью.
– Чего вам?
– проворчала она, открывая окно.
– Примите раненого, Клавдия Васильевна, - проникновенно сказал Ржевский.
– Господи, какого раненого?
– Вот этого.
– Он обернулся к Лейкину и шепнул ему на ухо: - Перелезайте через подоконник.
– Потом снова обратился к женщине.
– Помогите же, помогите...
– Господи Боже мой, это ведь Семен Петрович, - запричитала она.
– Где ж это он? Что с ним?
– Контузило, - мрачно ответил Ржевский.
– Ногу, ногу держите. Осторожнее! Плох он совсем.
– Совсем плох я, братцы, - пробормотал ротмистр.
– Где ж это его угораздило? Или война началась?
– На учениях, мадам. Артиллеристы, сволочи, не в ту степь пальнули. Семен Петровича и накрыло.
– Накрыло меня с потрохами, - всхлипнул ротмистр.
– А чем это от него несет?
– принюхалась Клавдия Васильевна.
– Никак, водка?!
– Н-никак нет, лимонад, - оскорбился Лейкин.
– Только не надо меня как мешок. Что вы, ей-богу, я же долбанусь, я же с раной... Ай, берегись!
– и он грохнулся на пол под ноги своей любовнице.
– Это действительно была водка, Клавдия Васильевна, - сказал Ржевский с печальным и строгим выражением на лице.
– Спирта, к сожалению, не нашлось. Мы его растирали, чтобы привести в чувство.
– Да ведь он пьян, как суслик!
– Через кожу впиталось, - не моргнув глазом, парировал Ржевский.
– А изо рта почему разит?
– По совету штаб-лекаря, и внутрь влили. Исключительно в лечебных целях.
– Лили, лили и п-перелили, - пожаловался Лейкин, тщетно пытаясь приподняться с пола.
– Еще б немного и распух совсем. Эскулапы хреновы. Обращались со мной, как с отставной куртизанкой...
– Да-с, - тяжело вздохнул поручик.
– Вот такой винегрет, Клавдия Васильевна. Вверяю гордость нашего эскадрона вашим заботам. Счастливо оставаться!
Поймав благодарный взгляд Лейкина, поручик Ржевский пришпорил коня и поскакал прочь.
Глава 16
Искушение
Поставив коня в стойло, Ржевский потянулся и сладко зевнул.
"Прилечь, что ли, на полчасика, - подумал он.
– Потом перекушу и - на гулянку до первых петухов. Кажется, у купца Похлёбкина нынче бал дают. Повеселимся".