Поручик Ржевский или Любовь по гусарски
Шрифт:
И ножка, разрезвясь, не зная плена,
Бесстыдно обнажалась до колена.
М.Ю.Лермонтов. Сашка
Часть 3
Поэма экстаза
Глава 1
Брызги шампанского
Москва. Зима. Скрипящий под ногами снег, густой пар изо рта, хриплые извозчики, фыркающие лошади, розовощекие барышни в меховых шубах...
Поручик Ржевский оказался в столице проездом. Будучи в отпуске, он собирался навестить своего дядюшку, бригадира, живущего
Поручик нуждался в деньгах. По правде сказать, он всегда в них нуждался. Но в рождественские дни у него появлялся реальный шанс получить у дяди в подарок увесистую пачку ассигнаций, перевязанную алой лентой с бантиком. Старик под Новый год становился сентиментален и щедр. В иное же время года к нему с подобными запросами можно было и не соваться.
Но пока у Ржевского еще оставались кое-какие крохи от офицерского жалования, он не спешил заявиться на глаза дядюшке. Что может быть скучнее разговоров об охоте на рябчиков и застарелой подагре!
В этот ясный день, когда мороз пощипывает уши и солнце слепит глаза, когда снег сверкает, как россыпь бриллиантов, а заливистый смех какой-нибудь кокотки разносится без помощи ветра за тысячи верст, - поручик Ржевский сидел в ресторане на Арбате, с аппетитом уплетая куропатку на канапе и запивая ее водкой. Графин с водкой был уже наполовину пуст, а поручик наполовину пьян.
По своему обыкновению Ржевский думал о женщинах.
"Лидия Ивановна, - думал Ржевский, - Елена Петровна, Розочка, Дуняша, Серафима..."
Знакомых женщин у него в Москве было не счесть. На любой вкус, под любое настроение, с любыми напитками.
На поручика нахлынули воспоминания.
Инна Моисеевна, вспоминал он, хорошо идет под шампанское с красной икоркой, Каролина де Гринье - под жженку с оладьями, а Аннушку лучше употреблять под водку с пивом. Викторию Львовну нужно заливать непременно вином, желательно сухим, а то она из себя слишком сахарная. А вот с Любашей, напротив, годится только пунш, чтоб она не казалась такой кислой. Зато Марфу Палладьевну можно и под квас, и под морс, и под компот, и под кисель - страсть какая жгучая женщина! Рядом с ней все нутро и без спиртного обжигает.
К столу подошел ресторанный распорядитель. У него был хитрющий вид и бегающие глазки.
– Ваше благородие, не желаете ли барышню позвать?
– А какие у вас тут барышни?
– оживился Ржевский.
Распорядитель показал рукой.
– Вот, извольте приглядеть, Даша, в шляпке с букетом у колонны стоит. Ласковая характером девушка и, что приятно, в теле. Не хотите?.. Может, Ульяну Потаповну - худящую брюнетку? Извольте видеть, у окна томится. Или полячку Зосю, хохотушку?
– Валяй, братец, хохотушку!
– В кабинет пройти не желаете?
– Желаю
Ржевский встал так резво, что опрокинул стул. Распорядитель сделал девушке знак, и она, покачивая бедрами, поплыла к ним меж столов. Это была весьма миловидная блондинка с кучерявой головкой, круглым личиком и большой грудью.
Она еще издали улыбалась поручику, заученно строя глазки.
– Надеюсь, кобылка кормленая?
– спросил Ржевский распорядителя.
– Что-с?
– Девушка, говорю, сыта? Поросенка клянчить не будет?
– Мм... да вы не переживайте, ваше благородие. Она, если чего и попросит, так какой-нибудь пустячок - виноградинку, там, яблочко.
– Да мне денег не жалко. У меня их куры не клюют. Только знаю я этих ваших ресторанных девиц. Как начнет жрать за обе щеки - не остановишь. А мне что прикажете делать? Смотреть на нее и облизываться? У меня до дам другой интерес.
– Но здесь не бордель-с, - осторожно заметил распорядитель.
– Сам знаю.
– Тут подошла девушка, и Ржевский широко ей заулыбался.
– Ну ладно, любезный, веди нас в кабинет.
Кабинет представлял собой небольшое помещение в ряду подобных, в центре которого располагался столик с двумя стульями. В кабинет вели двойные дверцы, высотой в половину человеческого роста.
Провожая пару до кабинета, распорядитель шепнул Зосе на ухо скороговоркой:
– Денег-куча-напирай-на-фрукты, - и удалился.
Ржевский предложил даме стул. Второй стул стоял напротив, но он переставил его и сел с Зосей бок о бок. И тут же, не мешкая, взял ее за руку.
– Зосенька, душечка...
– горячо зашептал он, целуя ей пальчики.
Она кокетливо заерзала на стуле, захихикала.
– Пан Ржевский, щекотно.
– Со мной, Зосенька, не соскучишься. Водочки налить?
– Мне бы шампанского и фрухтов.
– А поросеночка под соусом не хочешь?
– Хочу, - обрадовалась она.
– Так вот он я - кушай!
– Ой, смотрите, какой поросенок!
– восхитилась девица, надавив поручику пальцем на кончик носа.
– С пятачком. А где же соус?
– Поросенок - наш, а соус - ваш.
– Какие вы загадочные, ничего не понимаю.
– А чего тут понимать-то, - усмехнулся Ржевский. Обняв Зосю за талию, он принялся целовать ее в шею.
– Поручик, я хочу шампанского. И фрухтов.
– Каких фруктов, ягодка?
Полячка закатила глаза к потолку.
– Значит так. Яблоки, груши, виноград, персики, абрикосы, вишня...
Не успел Ржевский и рта открыть, как перед ними возник официант. В одной руке его была ваза, доверху набитая всевозможными фруктами; в другой - он держал ведерко с бутылкой шампанского.