Порвали парус
Шрифт:
Не будем притворяться, но имена великих художников, будь это зарубежные Веласкес, Рембрандт, Гоген и десятки других громких имен, или наши Репин, Айвазовский, Серов, Левитан и прочие-прочие, все они жили и действовали в эпоху безфотоаппаратья. А сейчас, когда у каждого в мобильнике могучая камера, кто знает имена современных художников? Да их попросту нет.
Литературу убили не пираты, хотя приложили к этому руку, а бурное развитие кино, сериалов, компьютерных игр, интернета с его ютубом и сервисом мгновенной доставки любого зрительного контента на монитор
Литература уже не вернется на свои королевские позиции. Как не вернулись ямщики, трубочисты, изготовители деревянных ложек и умельцы по созданию вычурных самоваров.
Но мир не станет беднее, взамен приходит мир еще богаче, разнообразнее, ярче и которого жду с таким нетерпением, но основная масса даже так называемых умных людей просто не врубается, что возврата к прошлому не будет.
– Ингрид, - сказал я, - через два квартала налево, а потом гони прямо, пока не скажу.
Она посмотрела удивленно:
– А что там?
– Тебе точно знать просто необходимо?
Она ответила оскорбленно:
– Если у тебя там любовница, то обязательно! А вдруг она агент госдепа, что спит и видит?
– Не агент госдепа, - заверил я. – Все проверено раньше. А ты могла бы доверять мне больше, не находишь? Еще не убедилась, у меня всегда больше информации, чем может накопать твоя служба?
Она буркнула:
– Вот это и настораживает! Уж не госдеп ли тебя снабжает?
– У нас новейшие интерфейсы и системы поиска. – напомнил я, - плюс талантливые программеры, а у вас в ГПУ старые бздычи, что еще на механических машинках печатали, а считали на костяных счетах…
– Скажи еше, на пальцах…
Она надулась и гнала автомобиль по указанному маршруту, уже не задавая вопросов. Я еще дважды заставил свернуть, наконец остановила машину у подъезда старого многоквартирного дома панельного типа.
– Я быстро, - сказал я и, захватив кейс, вскользнул наружу.
На лестничную площадку пятого этажа выходит шесть квартир, стены обшарпанные, нужная мне дверь давно нуждается в ремонте.
Я вдавил палец в кнопку звонка, глухо, лишь с третьей попытки, поелозив и отыскав контакт, заставил звякнуть, но на всякий случай постучал еще и кулаком.
Дверь распахнулась, на меня уставилась с недоверием угрюмая девочка-подросток, белокурая и с синими-синими глазами.
– Ух ты, - сказал я, - как на папу похожа!.. А мне казалось, только на маму…
Она спросила настороженно:
– Вы кто?
– Кто-то дома есть еще? Из взрослых?
В прихожей появилась женщина с худым бледным лицом и следами былой красоты.
– Настя, кто там?
Девочка ответила, не сводя с меня взгляда:
– Он знает папу.,
– Молодец, - сказал я поощряюще, - сразу хватаешь главное.
Женщина подошла к ней и, чуть обняв, спросил недружелюбно:
– Вы кто?
– Мне удобнее разговаривать не через порог, - сказал я.
Она подумала, отступила в сторону.
– Можете зайти.
Я прошел в комнату и сразу водрузил кейс на стол. Мать и дочь смотрели с ожиданием, а я сказал строго:
–
Она вытаращенными глазами уставилась на кейс, крышку которого я поднял, взору открылись ровные ряды пачек денег в банковской упаковке.
– Извините, - сказал я, - что наличные, но секретность не позволяет проводить банковские операции со счета людей, который как бы не существует. Можете купить хорошую квартиру в хорошем районе, вообще обеспечить уровень жизни подостойнее.
Она сказала умоляюще:
– Скажите, где он сейчас?
Я улыбнулся.
– Вы же понимаете, этого никто сказать не имеет права. Просто помните, он работает на страну. Он важен, уважаем, его ценят. Простите, это все, что имею право сказать. Да я и так сказал много. До свидания!
Они молча смотрели вслед, а я спустился по лестнице, чтобы не ждать лифт, а когда сел в автомобиль, Ингрид тут же развернула его на пятачке перед домом и погнала в обратную сторону.
Я на всякий случай проверил видеокамеры по пути, на двух стер номер моего авто.
Ингрид буркнула:
– Деньжат им подбросил?
Я спросило в изумлении:
– А ты откуда знаешь?
– Знаю, - ответила она хмуро. – Уж если ты, такая черствая скотина, вдруг захотел помочь его семье, сестренке поступить в универ, а родителям подбросить деньжат или хотя бы починить забор в их огороде… то это явно того стоило.
– Ты даешь, - сказал я расстроенно. – Не думал, что запомнила… Хотя такого красавца да не запомнить, в самом деле Иван Львиное Сердце… И что, родителям подбросила деньжонок?
– Нет, - огрызнулась она, - но сестренке помогла, а ипотеку за них выплатил фонд помощи неимущим.
Я сказал виновато:
– Спасибо, Ингрид. Почему я тебя недооцениваю?
Она промолчала, автомобиль ведет на большой скорости, сперва смотрела перед собой прямо, красивая и сосредоточенная, затем начала искоса поглядывать на меня, но я, тупо глядя прямо перед собой невидящими глазами, увлеченно читаю в инете о новых методах редактирования генов, наконец сказала язвительно:
– У тебя такое лицо… не буддизнутся случайно?
– Даже не рерихнулся, - заверил я. – А что, смотрюсь очень красиво? А в анфас?
– Отвратительно, - отрезала она. – Будто порножурналы смотришь!
– Почти угадала, - согласился я. – Вот подумал, стояла бы видеокамера у меня в спальне, пришли бы мы в ужас, если бы запись попала в сеть?..
Она буркнула:
– А что, было что-то непристойное?
– Вот-вот, - ответил я. – Ничего такого, чего стоит стыдиться здоровым самцу и самце с нормальными запросами. А если от того, будут камеры наблюдать за личной жизнью или не будут, зависит быть человечеству или сгинуть, то даже вопроса не возникает… Потому, полагаю, постоянное наблюдение нужно не просто вводить в быт, но и в моду.