Порядок в культуре

Кокшенева Капитолина

Но дело в другом. У государства есть обязанности перед культурой. Высокий общественный статус культуры — это совсем не исключительное достижение советского периода. Великой культуры без государственного ресурса в России никто бы не создал. Отношение к культуре — это результат планируемого будущего для России. Если будущее — транспортный коридор и сборочный цех в мировой экономике, то культура в России перегружена страшными излишествами, невероятными избыточностями — в ней ещё слишком много талантливых людей, они слишком упрямо хотят оставаться не западной цивилизацией, но самобытно развиваться. Если мы хотим жить, то должны донести до общества и чиновника простую мысль: подлинная и высокая культура имеет право жить вне рынка. И такое пространство есть, но у него нет никакой поддержки (кто хотя бы видел по TV названных мной писателей?). Закону стоимости должен быть противопоставлен закон ценности — такова и только

такова может быть культурная стратегия государства, если государство мыслит себя суверенно. Есть, есть непродажные ценности, которые никто не имеет права тащить на рынок, — это родной язык и русский язык, держащий всё ещё культурное пространство России, это наследие классиков во всём объёме, это — земля предков, священная для нас, красота и Истина, любовь и творческое вдохновение. Мы всё ещё велики — у нас много больших идей и талантливых людей.

— Большие идеи — традиция христианской культуры. В Европе она заметнее сказалась в ХIV и ХV веках. Я читаю сейчас «Эстетику Возрождения» Алексея Лосева (М., «Мысль», 1978). Он прослеживает, как на смену космологическому неоплатонизму античности пришёл теологический неоплатонизм Средневековья: и вдруг вспышка энтузиазма в культуре и расцвёл антропологический неоплатонизм Ренессанса. В России это произошло позднее. «Золотой век» нашей классики из ХVIII века перешёл в XIX и зацепил начало XX века. На Западе сегодня традиция забыта. Самый популярный писатель Франции Мишель Уэльбек описывает «свальный грех» как обычное дело. Петрарка, с которого начинался в Италии Ренессанс, в гробу, наверное, перевернулся. Савонаролы нынче нет, он бы вправил мозги Мишелю или предал анафеме. Но с Уэльбеком, наоборот, носятся, сюсюкаются. Глобализм не насытился Западом, Россию в то же самое болото пытается загнать. К счастью, Россия — крепкий орешек. Традиция больших идей у нас ещё жива. Если не на практике, то хотя бы в сознании. Правильно делаете, Капитолина, что укрепляете её. Жаль, тираж у вашей книги невелик — тысяча экземпляров.

— И за этот тираж я благодарна издателю и писателю Александру Потёмкину. Он не вмешивался в формирование структуры книги. Я не привыкла к помощи. Мне издать книгу оказалось особенно трудно потому, что я о Пригове и Бродском не пишу (они мне не интересны, но я знала их сочинения, когда они находились в естественной для себя среде — советского подполья. Без советской декорации их воспринимать абсолютно неправильно. Но это отдельная тема — история о том, как андерграунд стал законным наследником официальной советской эстетики и занял под видом постмодернизма место официального искусства). Для меня актуально то, что выращено на плодородной культурной почве традиции. Модернисты-искатели много порушили в культуре, научились «сложно говорить» о пустоте и вообще, кочевые направления в искусстве будут бесконечно меняться, дробиться, делиться, но они в России, в результате, проигрывают, — так у нас на глазах провалился либеральный проект. Мне всегда было странно, как мало требует от художника и человека либерализм: толерантности к сексменьшинствам и вообще ко всяческим меньшинствам, политкорректности к мерзостям и кощунству под видом экспериментального и радикального в культуре (к разрубанию икон, например), шаманского завывания о свободе, как будто кто-то её видел — голимую свободу! И вообще либерализм требует хоть чуть-чуть, но быть русофобом, хоть слегка, но пнуть Россию (естественно, чем больше замах, тем больше шансов получить приглашение в Европу, чтобы свидетельствовать о нарушении прав человека в России). Все эти модные фигуранты — внутренние эмигранты. И они мне неинтересны. Я всё про них знаю.

— Вы часто в своей книге цитируете Ильина? Это наш современник?

— Да, Николай Петрович Ильин — философ и учёный, живёт в Петербурге, издаёт журнал «Философская культура» и является автором ещё не завершённого (он пишет его всю жизнь) исследования «Трагедия русской философии». Профессиональная среда философов его дружно не принимает — и было бы логично им, профессионалам, самим себе задать вопрос: Почему нас всех без исключения так раздражает Ильин? Это — гениальный русский ум. Он умеет мыслить именно философски, писать увлекательно, до конца продумывать поставленные вопросы. А принять его трудно: приходится распрощаться со слишком многими кумирами (Вл. Соловьёвым, например, и так называемой религиозной философией Серебряного века, которая сегодня в ходу и в моде) и вообще принципиально иначе взглянуть на персоны русской философии, их место в истории русской мысли. Он говорит о подлинных творцах русской философии — Данилевском, и И.Киреевском, Н.Страхове и В.Несмелове, П.Е. Астафьеве и П.А. Бакунине, Н.Дебольском. А.Козлове, Л.Лопатине, а наше время называет «временем самосознания».

И я полностью разделяю его убеждение, что «любая жизнеспособная культура — всегда национальна», а «национальная философия и должна стать связующим элементом национальной культуры». И вообще мне кажется, что наше время оправдается перед лицом будущих поколений уже тем, что жили, писали и мыслили, вкладывая всю личностную силу в свой труд, такие русские люди, как Николай Ильин и Николай Калягин, тоже петербуржец, написавший блистательное произведение «Чтение о русской поэзии»; Вера Галактионова, понимающая творчество как «собирание росы в пустыне»; Валентин Распутин и Василий Белов с их обжигающей болью; Василий Дворцов с его мощным дыханием эпика; Юрий Павлов, в далеком Армавире ежегодно подтверждающий торжество русской интеллектуальной силы на международных Кожиновских чтениях; Юрий Лощиц, вместе с Аркадием Елфимовым издающие великолепные книги о Сибири. Есть, есть чем похвалиться и оправдаться…

Проще плыть по течению

Руслана Ляшева задает вопросы Капитолине Кокшеневой. Интервью для сайта «Православная книга».

— Уверена, что ситуация на современном книжном рынке, в том числе рынке православной литературы, для Вас небезразлична. Как Вы ее оцениваете?

— Я не профессиональный издатель, но профессиональный критик и преподаватель — в Институте бизнеса и политики я заведую кафедрой журналистики и преподаю историю литературы XIX и XX века, в том числе новейшую. Поэтому у меня есть некоторое представление о том, что происходит сейчас в мире книг — эта тема мне близка и для меня интересна.

За последние двадцать лет в России было выпущено множество книг, в том числе православными издательствами. И сейчас можно найти и прочесть любую книгу, получить ответы на любые вопросы — что, конечно же, можно назвать грандиозным прорывом.

Но оказалось, что одного этого недостаточно. Люди сами должны задаться вопросом: зачем им читать? И если читать, то что? Какую именно литературу? И на какие вопросы они хотят найти в книгах ответы?

— Сохраняется ли актуальность чтения для современного человека? Или книга постепенно изживает себя?

— Проще всего не читать вообще, тем более литературу классическую или духовную, проще не ходить в Церковь… Проще плыть по течению. К тому же жизнь современного человека такова, что на себя, на формирование собственной личности остается совсем мало времени. Масса людей не понимает, зачем читать. Между тем опыт, накопленный учеными-психологами, показывает, что люди, воспитанные на книге, по-другому воспринимают мир.

К сожалению, современные СМИ заполнены идеей превосходства физической силы и многие воспитывают на этом своих детей, то есть воспитывают в первую очередь телесно. А вопросам о том, как отразить духовную агрессию, как научиться говорить «нет» духовным соблазнам, которые во множестве существуют в современной жизни, внимания практически не уделяется. На это нужно больше времени, и это всегда откладывается на второй план.

— Насколько важна серьезная, классическая литература для формирования современного человека? Не может ли литература светская, пусть и хорошая и высокая, каким-то образом помешать духовному формированию личности?

— Книга человека воспитывает — это факт. Высокий культурный статус без книги невозможен. Никакие сериалы не могут его обеспечить, никакая видеопродукция не может заменить книгу. Возможно, потому, что в ее основе лежит слово, данное нам Богом. Ведь именно даром слова мы отличаемся от других тварей. Слово — это основа всего, поэтому для человека, который бы хотел иметь высокий и духовный, и культурный статус, без книги никак не обойтись.

Если в XVIII веке cветская книга отдаляла человека от храма, выводила из церковной ограды, то сегодня отец Серафим Роуз в своих замечательных и актуальных книгах, адресованных не только людям, интересующимся церковными вопросами, богословием, но и культурологам, и писателям, показал, что настоящая, высокая, хорошая, классически ориентированная книга способна привести человека внутрь церковной ограды.

— Каково положение Церкви и культуры в современном обществе?

— Внутри современного общества существуют проблемы, разрешить которые может только культура — светская и духовная. Между тем, как мне кажется, Церковь и культура находятся в современном обществе примерно в одинаковом положении: отношение к одной и к другой агрессивно, неприязненно, нетерпимо.

В разных сферах общественной жизни под видом борьбы с советской традицией происходит тотальная борьба с традицией вообще. А Церковь и культура всячески стараются традиции сохранить и развиваются исключительно на основе традиций.