Порядок в культуре

Кокшенева Капитолина

— Преподавание ОПК в рамках курса русской литературы кажется замечательной мыслью — ведь русская литература буквально пронизана православной духовностью!

— В этом году я читала древнерусские повести и могу сказать, что даже мне, доктору наук, было бесконечно трудно в них погрузиться после нашей улицы.

Тот человек жил и понимал жизнь совсем по-другому. Все древние повести связаны с христианским мироощущением, и чтобы эти повести читать, человек должен получать от курса ОПК не просто голое знание — должны быть задеты душевные струны. Как сделать так, чтобы ОПК задевало струны человеческого сердца? Нужно искать какие-то ключи, а не ограничиваться подачей голого материала.

Сейчас

в литературе появилось новое направление, к которому все относятся скептически. Условно говоря, это литература фантастического направления, включающая в себя и фэнтэзи, и фантастику. Среди такого рода литературы есть и фантастика с христианской направленностью, воспевающая ценность христианских идей. К такого рода литературе можно отнести замечательные романы Дмитрия Володихина. К сожалению, эта литература игнорируется и Церковью, и критиками, и писатели-фантасты вынуждены вариться в собственном соку. Между тем такая литература интересная и востребована в смысле формы, потому что современный человек очень легко воспринимает виртуальный мир. Я считаю, что такое приобщение к христианским ценностям допустимо, хотя каждое произведение нужно рассматривать отдельно.

Особую опасность представляет псевдохристианская литература и литература антихристианской направленности.

В советское время атеист был атеистом, а верующий — верующим. Это касалось и личной позиции, и творчества. По сравнению с нынешними авторами, которые пишут на псевдохристианские темы, сатанинские темы, которые берутся за духовные темы, будучи атеистами, советские атеисты милы и безобидны. А если они еще и люди нравственные, то они гораздо ближе к Богу, чем, например, нынешние писатели модернистского плана, агрессивные материалисты, которые вторгаются в духовную сферу и которым все равно, писать ли о Боге или о дьяволе.

Прямая церковная проповедь в современной литературе не воспринимается. Нельзя сказать, что такие книги вредны — нет, они по-своему умилительные, смешные. Но очень часто прямая проповедь Православия ведется за счет потери художественного качества текста. Любой христианский образ в литературе будет убедительным и будет воздействовать только тогда, когда он сильный, талантливо написанный. Чудовищно считать, что достаточно быть православным и воспевать христианские ценности, и не нужно быть талантливым. Если православное горение не поддержано талантом, никогда не будет хорошего художественностью текста. Нам не нужны тексты с бесконечные небесами и колоколами, птичками и свечками… Если бы у Шмелева не было таланта, во что превратилось описание бытового благочестия?

Если литература будет заниматься проповедью христианских ценностей на примитивном уровне без творчества, говорить с читателем на каком-то суконном языке, это никому не будет нужно — ни литературе, ни Церкви.

Одним словом, проблем с православной литературой и с литературой вообще много. Но очень хорошо, что в России все бурлит — значит, мы живы. И самое главное — эти вопросы нас волнуют, и мы пытаемся на них ответить…

— Капитолина Антоновна, какое впечатление сложилось у Вас от посещения портала «Православная книга России»?

— Я рада, что есть такой портал, что вы не ограничиваетесь информацией о богослужебной литературе: стараетесь расширить пространство православной литературы, привлечь разных людей, которых волнует судьба культуры и Церкви, и сознание современного человека.

Интервью с Леонидом Бородиным 1998 года

К.Кокшенева. Леонид Иванович, в апреле 1968 года Вы были приговорены к шести годам лишения свободы в лагерях строгого режима за участие в деятельности Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения народа, — теми

самым власти определили Вашу деятельность ка антисоветскую и диссидентскую. Вас тогда считали разрушителем советских идеологических основ, а сейчас снова не раз объявляли разрушителем советской державы. Насколько Вы были активны в своей деятельности, и насколько Вы согласны с такой оценкой?

Л.Бородин. Идеи разрушения как такового не было не у власти, ни у тех, кто этой власти противостоял. Не было ни людей, ни организаций, которые ставили бы такую цель как, положим, разрушение советского государства. Чаще всего речь шла, в 60-е годы, об улучшении социализма: все так называемые антисоветские группы были марксистско-ревизионисткого толка. Они подразумевали реформы, относительный либерализм в экономике (по югославскому принципу).

Цели и задачи организации, членом которой я был, были как раз обратные — это были задачи строительства государства, русского государства как мы его понимали. Руководители организации, опираясь на знание действительности, пришли к выводу, что социализм не может улучшаться, не подрывая своих основ. А поскольку либерализация коммунистического режима неизбежна, то неизбежно и его крушение. А крушение идеологической системы должно была повлечь, по мнению нашей организации, к ломке всех национальных, государственных и прочих устоев. В 1964 году руководители ВОСХОН предусматривали возможность великой российской смуты. Главным моментом мировоззрения нового советского человека было убеждение, что Советская власть, если не навсегда, то на очень долго. И с ней надо мириться. По моему глубокому убеждению действительно разрушительной была такая точка зрения: вера в вечность Советской власти, ненужности гражданского действия, в бесполезности идеологического сопротивления.

К.Кокшенева. Вы освободились в 1973 году, однако, Вас «не исправили» ни мордовские лагеря, ни Владимирская тюрьма. Вы начали активно печататься за границей., а также в отечественных самиздатских журналах, создали свой журнал «Московский сборник», выступили в поддержку «Письма вождям» А.И.Солженицына. В 1983 году Вы снова были осуждены на десять лет лагерей особого режима. Направление Вашей деятельности (общественной и творческой) можно назвать национально-православным. Почему именно это направление так яростно преследовалось, и видите ли Вы какие-либо положительные изменения в последнее время?

Л.Бородин. С какого-то момента надзирающие органы всерьез были озабочены как раз появлением такой национально-православной идеологии, расходящейся с советской и ориентированной и на прошлое, и на будущее, но во всяком случае не на тезисы компартии. Известно сегодня докладная Андропова в Политбюро, где он говорит о необходимости усиления борьбы с так называемым русизмом, куда попадали и национальные диссиденты, и фрондирующие официальные интеллигенты. Где-то к 1980-м годам. вместе с ликвидацией вообще как такового диссидентства, это направление было ликвидировано: люди были или посажены или выдворены из страны.

К.Кокшенева. Ваши первые произведения — «Повесть странного времени», «Год чуда и печали», «Третья правда», «Расставание» — напечатаны за границей, в издательстве «Посев». Насколько Ваша личная судьба политзека определила мотивы и темы Вашего творчества, и вообще, трудно ли писателю с такой судьбой жить в наше компромиссное время?

Л.Бородин. Я полагаю, что моя человеческая судьба не оказала решающего влияния на писательскую. Быть может отсутствие такого влияния можно объяснить тем, что и в первый раз, и во второй я сидел за дело. Я сознательно встал на определенный путь, и потому был готов к тому, что окажусь в тюрьме. Я знал о такой возможности.