Порыв свежего ветра
Шрифт:
Что ж, маг бросил камень, а она займётся кругами на воде. Слухи и сплетни во все времена были уделом женщин. Но мало кто из мужчин знает, на что способен вовремя пущенный слух.
Вос волновался по поводу сбежавшего шпиона и готовящейся к войне Гильдии. Ну что ж, Гильдии придётся слегка изменить планы и усомниться в сведениях своих людей. Огненные воюют, воздушные шпионят. Среди магов нет единства. И его будет ещё меньше, когда Сидона расскажет своим сопровождающим «страшную тайну» о том, что недавно к их магу приходил другой маг, повелитель воздуха из Гильдии.
Шпион ушёл от Воса. Но сумеет ли он уйти от своих хозяев?
Глава 14
В ожидании бури
— …И обильны были те пастбища, и без счёта паслись рогатые, а люди были добры и жили по законам предков. Но Враг рогатых и двуногих позавидовал счастью и миру и наслал льды и холодные ветра. И льды наступали, а ветры замораживали, и всё меньше становилось пастбищ, и умирали во множестве рогатые и двуногие. И бились лиму за каждое пастбище, но политая кровью трава была скудна и горька. И молились люди небесному быку, но не отвёл он беду. И тогда отринули они старые законы и прокляли небесного владыку, отказавшись молиться ему. И близок был конец всего.
Но родился тогда великий герой. Говорят, что был странный лиму, что ездил и бился на корове. Над ним смеялись — и он убивал шутников, а столь свирепа была та корова, что побеждала любого быка и не подпускала к себе никого, кроме хозяина. И тогда сам лиму возлёг с грозной коровой, и родилось у них дивное дитя, наследник. Ростом с быка, и рога он носил, и силы был дивной, но разум был ясен его, а ел он только кровавое мясо. И всех своих врагов он побеждал и съедал. Двое в одном он был, человек и бык.
— Нет, ваши легенды, конечно, безумно интересны, но я вообще-то просил рассказать, как появилась Гильдия…
— А ты запасись терпением! — Сидона отвечала довольно ядовито. Они лишь второй раз ехали на озеро, и хотя вода уже не внушала лери такого ужаса, как раньше, но нервозность оставалась. — Рассказываю так, как рассказывали мне. А если неинтересно, можешь расспросить кого другого. Говорят, мужчины ещё и подвиги его перечисляют, половина из которых — оплодотворение целых стад коров и жён сожранных врагов!
— Ну не сердись, душа моя! Слушаю очень внимательно. Жаль, что я плохо помню легенду о нашем Минотавре. Можно было бы сравнить. Хотя из того, что помню, главное отличие — отсутствие лабиринта. Плохо у вас с архитектурой!
Лери, как обычно, пропустила все не относящиеся к делу размышления мимо ушей.
— И столь громок был его голос, что в страхе падали храбрейшие из лиму, а рогатые смиренно преклоняли колени. И сказал тогда двуногий рогатый герой: «Отныне я буду править всеми вами». И стал первым лером.
— Вот как? Ох, неспроста я Дишу рога на корону присобачил! Молчу, молчу, радость моя, внимаю музыке твоего несравненного голоса!
— И сказал он: «Велика сила наша, так зачем мы ютимся на скудных пастбищах? Там, за горами, есть богатая тёплая земля, много пастбищ и слабые люди. Так пойдём же туда и возьмём всё это
— Обалдеть! Так лиму потом вернулся и прогнал ледник, освободил проклятую землю? Молчу и внимаю, лапочка. Не смотри на меня так, ты же знаешь, я люблю тебя в любом виде. А в гневе твои глазки особенно выразительны!
Сидона пригрозила магу кулаком и перевела дыхание. Не стоило соглашаться идти пешком, на волокушах доехали бы вдвое быстрее. Вон лиму из сопровождения — едва не спят верхом на своих быках.
— Страшен был путь через горы. Каждый третий лиму потерялся в горах. И половина стада исчезла в бездонных пастях пропастей. А из двуногих, что шли пешком, женщин и детей, только каждый десятый добрался до новых пастбищ.
Но злы и жадны оказалить люди за горами. Взяли они оружие и сказали: «Уходите обратно, глупые чужаки. Нет здесь для вас пастбищ. Мы сеем хлеб для себя, а не для рогатых!» И прогневался первый лер. И повёл в битву своих лиму. И сказал так он: «Отныне хлеб сеете вы для рогатых. Те, кто смиренно склонится, будут жить под нашей властью, те же, кто оружие поднял, будут на рога подняты. И дети их, и внуки. Лишь женщин их оставим мы себе и будем сеять в их животах, пока не возродится весь народ наш». И было так. И во все три стороны ударили грозные рога. Пало без счёта слабых пахарей, а жён их брали лиму, и рождались герои от них.
Но жадны оказались многие лиму. И стали они враждовать из-за новых пастбищ и мягких женщин, и пролилась кровь повелителей рогатого гнева. И смеялся первый лер. И говорил он: «Зря из-за малого бодаетесь вы. Ведь лишь на малую часть сей земли пала рогатая тень! Далеко ещё до большой солёной воды. Будет много пастбищ и ещё больше женщин. Не съесть быкам всей травы, и всех женщин лиму не взять. Так пойдём же дальше!»
И не было силы, что остановила бы рогатых. И не было равных первому леру. Но хитры и коварны были пахари. Возвели они стены деревянные да каменные, и подняли три города. И спрятались там, как последние трусы. И разгневался тогда герой: «Не спрятаться вам и не скрыться, поднимем мы на рога даже ваши стены!» И вскричал он: «Смотрите, что сотворили наши рабы, пока вы нежились на животах их жён. Так сметите же эти жалкие города. И пусть никогда более не встанет преграда на пути у быка!»
И дрожали трусливые пахари, и рушились стены под ударами рогов. Пали тогда Фаргон и Ритон, и Шиххон ждала та же участь. Но вышел тогда из-за стен маг, роста дивного, злобы непомерной. И сказал он: «Инабулус я! Нет равных силе моей. Украл я жар у солнца, украл я блеск у молнии! И сокрушу я вас, ненавистные рогатые, завершу то, что не смог отец мой. Ибо я — сын Врага!»
— Что, прямо так и сказал?! Это круто, сын ледника! Дрожите, «Титаники»!
— Слушай, оставь свой юмор при себе! Всё равно его никто не понимает! Немного уже осталось.