Порыв ветра
Шрифт:
И вдруг, словно пушечный выстрел над ухом, треск и щелчки нашего собственного костра. Он был малюсенький, почти прогорел, но в моём нынешнем состоянии звук показался таким громким, словно рядом горел огромный костёр. И звук врезался в память. Я выпала из своего транса, но звук запомнила. Посидела, приходя в себя, затем решила попробовать перенести его в глубь леса. Снова настроилась, выискивая звуки, потом очень-очень ясно представила — вон там, за отдельной густой группой деревьев метрах в ста о нас, горит костер. Вот он горит, горит, и… я так ясно представила звук, что даже сама вздрогнула. Краем глаза заметила, что и Манго вздрогнул. Замер, осторожно огляделся, прислушиваясь. Как только он немного успокоился, я снова повторила свой фокус, да ещё и два раза. Нервы у Манго не выдержали — посомневавшись, он разбудил Мармука, что-то ему объяснил. Тот разбудил ещё двоих, и они уже вчетвером,
Удачная шутка с «шорохами» добавила мне уверенности в себе и хорошего настроения. Всё утро я улыбалась как дура, не обращая внимания на несколько удивлённые взгляды наёмников. И позавтракала, не обратив внимания на то, что было в тарелке. Но как только тронулись в путь, и я, предоставленная себе, задумалась о дальнейших экспериментах, то настроение мгновенно испортилось. Ведь вроде просто — сделать так, чтобы на меня не обращали внимания или (в идеале) вообще не видели. Но как это сделать практически? В кино, если верить тому, что показывают, делается просто — тот предмет (фон, одежду, человека) окрашивают в редко встречающийся цвет. А дальше чистая физика — соответствующий светофильтр на объектив, и предмет, фон становятся невидимыми. Если перенести на меня и мои возможности, то мне вроде как надо сказать (внушить) человеку, что он меня не видит, как бы покрасить себя невидимой краской. Но чтобы сделать такое, мне, получается, надо залезть к нему в мозги, увидеть его взглядом себя саму, приказать запомнить и больше не видеть. Но если это как-то теоретически возможно в случае если мы в спокойной обстановке, я не двигаюсь, то что будет, если я пошевелюсь, двинусь? Снова считывать образ и запрещать его видеть? А если передо мной несколько человек и каждый видит меня под разными углами освещения, с разных ракурсов? Как мне внушать нескольким врагам одновременно? Да та же «мелкая» проблемка наличия тени? Народ здесь простой, привычный к опасностям, а потому очень наблюдательный, и уж появление тени, не имеющей «хозяина», однозначно заинтересует. Приказывать не видеть тень? А если несколько источников свет и теней соответственно много? А если поверхности разные, и отражение тоже разное, тогда как? Чем больше я думала, тем больше проблем и нюансов выявлялось. Во всяком случае, чисто технически, в лоб, решение не просматривалось. Уже ближе к вечеру я сдалась — пока такие фокусы не для меня. Вот если бы мне какие-нибудь магические штучки, артефакты, заклинания невидимости… Но всё это сказки. Может и не сказки, но где-то очень далекое и мне однозначно недоступное.
Вечером, проглотив свою долю каши, отошла в сторонку и снова принялась искать выход из положения. Значит, приказать меня не видеть я пока не могу. Может и могу, но не представляю, как это делать правильно. Значит следующий возможный шаг — отвлечение внимания. Со звуками у меня получилось почти сразу, пора попробовать что-нибудь визуальное. Если вспомнить тех же нинзя, то они бросали всякие световые бомбочки. А что, яркая вспышка, и пока все проморгаются, уже можно скрыться. И никто не подумает о моих каких-то особых способностях — мало ли какую хитрую химию кто придумал. И сделать это будет относительно просто — взрыв и вспышку можно показывать всем одновременно и одинаково — шар — он с любой стороны выглядит шаром.
Мысли плавно свернули на круглое — наверное, самое простое и понятное для изображения. Только вот словами «перед тобой взорвалось что-то круглое и яркое» мне не обойтись. Неизвестно, знает ли человек, что это такое — взрыв? И круглое и яркое — для каждого своё. И как он на это среагирует — может он всю жизнь мечтал посмотреть на жёлтый шарик, солнце в миниатюре? Значит мне самой для начала надо очень отчётливо, до мельчайших подробностей, представить нужный образ, и лишь затем передавать его окружающим.
Чем больше думаешь, тем больше проблем. Наверное, так в любом деле — посторонний видит только внешнее, конечный результат, даже не подозревая о бессонных ночах изобретателя, куче сложнейших формул, которые использованы, чтобы добиться нужного эффекта. Вот и мне предстоит подобное. Наверняка есть люди с похожими способностями, и наверняка все мои проблемы давным-давно решены и записаны в виде правил в толстой книжке. Только где она, эта книжка?
Но делать нечего, придётся до всего доходить самой.
Усевшись поудобней в позу лотоса (вроде бы это способствует концентрации внимания и правильному прохождения каких-то там энергий), положила
Вздохнув, открыла глаза. Вокруг слишком много отвлекающих мелочей, а мне нужно быть очень внимательной. Как же мне это сделать? Оглядела свою ладошку. Может сделать это игрой? Ладошка — баночка с раствором, палец — трубочка. Осталось выдуть из него пузырь. Смешно, но это и в самом деле помогло мне настроиться. А смешно, что выглядело глупо. Вздохнув, я задерживала дыхание, потом как бы собирала его у себя внутри в комочек, а потом пыталась как бы протолкнуть через тело, руку, к пальцу. Странное и щекотное ощущение. Комочек получался беспокойным, и всё время старался раствориться, убежать куда угодно, только не туда, куда надо мне. Но не на ту попал! После десятка неудачных попыток я всё-таки заставила его подняться до шеи, потом пройти по руке, по пальцу, и наконец этот смешной комочек моего дыхания начал просачиваться через кончик пальца и там появился маленький, всего пару сантиметров диаметром, мыльный пузырь. Ощущение — бесподобное! Я почувствовала себя самой великой иллюзионисткой этого мира. Вот что значит подойти к проблеме с неожиданной стороны, выбрать нестандартное решение! Вместо того чтобы рисовать «головой», я просто представила ощущения тела, что было гораздо проще, а результат нарисовался уже как бы сам собой.
Шарик растаял через несколько секунд, но я совершенно не расстроилась — получилось раз — получится ещё. Как говорится, главное — прочувствоватьдвижение. Уже более целенаправленно стала экспериментировать. Оказалось, что шарик двигался легко только по «проторенной дорожке». Один раз пройдя по руке, он как бы запоминал (или расчищал) себе путь, а вот направить его в другой палец было уже труднее. Приходилось ему помогать, подталкивать. Направить в другую руку — снова трудно, снова надо помогать. Но прочистив дорожки в пальцы, я решила пока на этом успокоиться — для шариков мне и рук-пальцев хватит, а к чему применить остальные части тела? Во лбу вроде можно сделать третий глаз, который обладает волшебными свойствами. Или звезду как у Царевны Лебеди из сказки, но я пока без такого украшения обойдусь. Я даже немного похихикала, представив, как я, заморыш в обносках с чужого плеча, гордо и важно шествую среди людей, сверкая цветным прожектором посреди лба. Почему цветным? Не знаю, но почему-то я увидела себя именно такой. Ну уж нет, без такого «отвлекающего фактора» я как-нибудь обойдусь.
Передохнув немного, начала экспериментировать уже непосредственно с мыльным пузырём. Размер менялся очень просто — достаточно было правильно дозировать количество дыхания, надувая его. Вскоре шары стали получаться на загляденье — размером с футбольный мяч, колыхающиеся от каждого движение руки и переливающиеся всеми цветами радуги. И исчезали уже только когда я стряхивала их с пальцев, а некоторые даже успевали пролететь несколько метров, прежде чем беззвучно лопнуть.
Я так увлеклась, что только случайно заметила, что на меня смотрят. Наёмники сидели у костра, неспешно болтая о своём, я чуть в стороне, но вот Ксанф (его имя я запомнила потому, что он чаще остальных вел осла за поводок) чуть отодвинулся от остальных и теперь внимательно и чуть растерянно наблюдал за мной.
В первый момент хотела даже заругаться, типа чего уставился, но потом обратила внимание, что он смотрит не на моё лицо, а на мои руки. Я их тоже оглядела — ничего особенного, маленькие, грязные, как и должно быть при путешествии в таких условиях. Думала, что Ксанф отвернётся, но тот по-прежнему смотрел то на мои руки то на лицо. Наконец я не выдержала.
— И что ты уставился? На мне что-то интересное нарисовано?
Ксанф вздрогнул, будто просыпаясь ото сна, но смущаться и не подумал.