Посадка в лужу
Шрифт:
— …а стала сахарной косточкой среди своры голодных псов, яростно рвущих друг друга по малейшему поводу. Мир с бессмертными отвратителен, Кирн Джаргак. Мы беспощадны как дети, ломая чужое, пытаясь создать своё. Вечный страх, что из-за угла покажется кто-нибудь, для кого все твои силы, люди и достижения — лишь пустой звук. Страх неведомого пришельца, который придёт, заставит, подчинит и использует. Просто потому, что будет сильнее, больше знать, больше уметь. Вечный страх стать слугой чужого.
— …и поэтому вы сами делаете слуг. Точнее — Слуг, — невесело хмыкнул
Митсуруги хмыкнула, заводя обе руки за голову.
— Я помню такое мирное время, — сказала она после долгой паузы, — Пять лет, наполненные покоем, достатком, работой. Не нужно было никуда бежать, ни с кем бороться, нечего было доказывать. Смертные и бессмертные Вавилона сосуществовали в гармонии. Скучаю по тем годам, орк. Сильно скучаю. Всегда.
— Как трогательно, — не удержался я, оскаливаясь, — Мир, гармония и покой одной маленькой девочки… всего лишь за счет контролируемого ей монаха.
— Откуда ты… — тут же приподнялась на локте японка, но остановилась в движении, закусив губу и наклонив на бок голову, в раздумье. Затем свалилась назад, бессильно махнув рукой, — Ах да, вы же общались. Да, всё верно, я жила в Вавилоне, контролируя Соломона. Не плотно, у него была большая свобода действий. Не знаю, рассказывал ли он тебе, Кирн, но я сполна расплатилась с ним за содеянное. По-королевски… наверное, поэтому и могу себе позволить помнить о тех временах с чистой совестью.
— Цинично, — покивал я, выпуская большой клуб белого дыма.
— Такова жизнь, — вяло пожала плечиками Ай, — Мы используем то, что можем, преследуя свои цели. Мои приключения с Соломоном дали мне и Нихону многое, очень многое. Интересы одного против интересов сотен тысяч? Не смешно. Кроме того, он был вполне доволен жизнью, защищая и оберегая своё «сокровище».
— Я вытащил тебя из тюрьмы, превратив интересы и жизни миллионов в ничто, — хрюкнул я, пряча курительные принадлежности, — Ты была готова обречь столько же на голодную смерть. Мы оба — живое противоречие твоим словам о том, что интересы общества важнее.
— Этим обществам не повезло, — устало сказала девушка, — К чему ты ведешь, орк?
— Да ни к чему особо, — настала моя очередь пожимать плечами, — Просто мне интересно — ты уверена в том, что тот самый знаменитый Соломон, о части приключений которого сложили легенды, просто так взял твои утешительные призы, утёр сопли, отправился жить-поживать?
— Ты мне скажи, — волшебница змеей извернулась на черном камне, ее взгляд стал на мгновение кинжально-острым, — Я его безуспешно искала многие годы, а вот ты видел и даже разговаривал с ним. Каким он стал, Кирн?
Настала моя очередь брать паузу.
— Одержимым, — наконец сказал я, — Из мирного, осторожного
— Настолько полно, что не замечает потерю двенадцати миллионов золотом и не принимает предложений, от которых невозможно отказаться, — задумчиво протянула Митсуруги, — Ты — Соломон.
— Я им был, — поправил я девушку, текучим движением переходящую в стоячее положение.
Японка же просто встала и подошла вплотную ко мне. Моя голова в сидячем положении как раз была на уровне ее глаз. Минуту мы смотрели друг другу в глаза.
— Всё-таки месть? — криво улыбнувшись, спросила Ай, — Дай догадаюсь — ты что-то нашел или чему-то научился. Или старый твой навык, сделавший Переяславу… такой? Как ты собрался мне отомстить, Кирн Джаргак? Бросить в Дикий Лес? Утопить в океане? Лишить рассудка?
— Какая-то ты не удивленная, — посетовал я, начиная тихонько улыбаться. Митсуруги удивила, тоже обнажив в улыбке зубы. Искренней, радостной.
Светлой.
— Переяслава, — сказала Ай, — Ты ей слишком нравился. Больше, чем всё остальное в этом мире. Сначала я думала, что она просто назло мне путается с тобой. А потом…
«Путь Ветра»
С сидячего положения выполнить этот приём было трудно, но возможно. С надрывом связок и сухожилий, я ужом проскочил под атакой Митсуруги, хрустнув едва ли не всеми костями в теле одновременно. Оттормозив ладонью о черный камень, я встал, внимательно рассматривая волшебницу. Повторной атаки не было.
— Ай, будь аккуратнее, — мягко укорил я девушку, — Ты же чуть не стала клятвопреступницей. Забыла, что мы обещали друг другу?
Архимаг выпучила глаза и вновь упала на пятую точку. Точно забыла. Вот что значит — плохой день. Я улыбнулся.
— Я не собирался тебе мстить, — открыл я ей новость, — Освободить Переяславу, сунув тебя в Дикий Лес — да. Но дриады больше нет… а значит, мне незачем к тебе прикасаться даже пальцем.
— Гиндос говорил… — через несколько секунд выдохнула Митсуруги, — Ты бьешь по самой уязвимой точке и только по ней. Я дура… не сразу поняла, что Соломон делал так же. Но… стой, ты не… мстишь? А что тогда? Зачем ты здесь?!
— Всего лишь распространяю своё мнение.
Выбрать Зов Матери было уже давно делом секунды. Умение, обеспечивающее выживание, свободу, безнаказанность. Прекрасная и чудовищная сила, делающая весь мир твоим домом.
— Я считаю, Митсуруги Ай, что повод, из-за которого ты меня использовала и бросила — ничтожен, — наконец сказал я то, что давно вертелось в голове и на языке, — Но мнение разумного порой такая… бессильная субстанция… пока ее не воплотишь. Этим я и займусь — уничтожением. Доверься мне, в этом я профессионал!