Посадка в лужу
Шрифт:
— И какое это имеет отноше… — архимаг закусила губу, замолчав.
— Прямое, — хмыкнул я, — Твоё моральное уродство неестественно. Оно продукт воспитания, культуры, идеологии. Отражение Нихона. Именно поэтому я говорю «нет» тебе. Твоя империя падёт, Митсуруги, а мне на стороне обреченных делать нечего.
— Мы девяносто с лишним лет процветаем, скрываясь при этом от ищущих глаз всего мира, а ты говоришь, что мы обречены? — прошипела волшебница, впившись в меня взглядом, — Ты даже не представляешь себе, что такое моя страна. Как мы начинали и чего добились! Ты не видел ничего!
— Прекрати, — я брезгливо поморщился, глядя в огромные голубые глаза своей бывшей подруги, — Это звучит глупо…
— Допустим, — помолчав, призналась шагающая волшебница, — И что?
— Правильно делаете, — тут же улыбнулся я, — Наконец-то хоть кто-то начал. Может быть, меня в конечном итоге все-таки оставят в покое.
Перечисляемые тихим девичьим голоском угрозы я пропускал мимо сознания. Совершенно ясно было, что как только Кладий передаст пирамиды Вечности Митсуруги, та тут же меня атакует с целью убить. Просто затем, чтобы выгадать десяток лет и отомстить за то, что испортил ее план. Моё подначивание сейчас было игрой на нервах у мелкой волшебницы. Конечно, я бы ей мог откровенно сказать, что эти ее пирамиды лично для меня являются скорее злом и ловушкой — Бесса, пролившего на них кровь, контролирует тот, кто знает, где эти самые пирамиды находятся. Вулкан или глубокая впадина на дне океана поставят точку на существовании неосторожного бессмертного.
Надо отдать должное жителям Лтакта — на всем пути сквозь город мы не встретили ни одной живой души. Хотя готовились — Гиндос держал наготове боевые заклинания, Митсуруги проецировала несколько объемных иллюзий, мешая гипотетическому противнику понять, где мы находимся на самом деле, даже Умный Ёж был готов к бою, призвав в качестве разведки Бенедикта. Разумная книга мудро кружила над одной из иллюзий, громко ругаясь на все окрестности. Ей вторил хохот веселящегося бога.
Приключений… не было. Неожиданных атак, мстительных сверхъестественных существ, тайных заговорщиков… даже самой прозаичной атаки бессмертных не произошло. К последнему мы готовились более всего, предполагая, что раз уж те кидались даже на собственных богов, то в городских пределах должны были обязательно напасть. Кладий, как будто уловивший мои мысли, со смешком пояснил:
— Мы сообщили всем заинтересованным, что пирамиды уже у меня. Расслабьте булки и получайте удовольствие!
Мудро. Но расслаблять что бы то ни было мне не хотелось. Получать удовольствие тоже было не с чего. Сделаю всем ручкой, сниму в Доме Матери свои законные двенадцать миллионов, навещу свою Слугу и единорога, уничтожу одну страну, закуплюсь коктейлями и шезлонгом, найду себе островок потеплее, и уж тогда…
Подготовка архимага на этот раз заняла куда больше времени — Митсуруги задумала стартовать свою «Сферу Отрицания» аж из зоны, где окружающие еще могли чувствовать себя нормально, не пуча глаза от переизбытка эфира. Японка расставляла изготовленные ей рунные камни по выбранной плоской площадке, рисовала масляной краской волшебные знаки, вовсю использовала Кладия для точной оценки расстояния между расставляемыми ей предметами и символами. Бог парил над творимым волшебницей ритуалом, помогая добросовестно и без шуток. Мы же, быстро наловив местную оранжевую слизь, бездельничали в стороне.
— Как впечатления от экспедиции? — полюбопытствовал я у Умного Ежа.
— Разочарован, — тот с сожалением
— Оба разочарованы! — Бенедикт был тут как тут, — Хотя, надо признаться, Кирн, я не ожидал от тебя такого. Ну… с городом.
— Я потерял терпение, — коротко признался я гримуару. Врать тому, кто когда-то произошел от меня, смысла не было.
— Попадая в другой мир, ожидаешь увидеть чудеса, — расстроенно пробормотал Абракадавр, — Тайны. Секреты. Но мы нашли лишь классическое подземелье и огромные города-муравейники. Развитие на уровне Начала. Единственной интересной вещью здесь оказался тот огромный гриб, о котором ты рассказывал. Я бы с огромным удовольствием пообщался бы с ним… но попасть Зовом к Матери в изолированную от остального мира пещеру слишком маловероятно.
— У тебя как минимум появился повод надавить на Митсуруги и Нихон, — попытался приободрить я некроманта, — А еще — это ведь не последний мир.
— А, экономика… — сделал Абракадавр пренебрежительный жест рукой, — Впрочем, скажу своим, пусть что-нибудь потребуют за покушение.
Я спросил мага, не посчитает ли Лига Нихон, который получит трех абсолютных бессмертных, опасным, и был удостоен взгляда, которым смотрят на особых элитных дураков специального назначения. Умный Ёж, с явным удовольствием унижая меня взглядом, пояснил, что миру, а значит — и некромантам, весьма даже нужен один глобальный враг. Сильный, могущественный, неумолимый. Такой, каким могли бы стать нечеловеческие расы, начавшие войну на уничтожение с человечеством. Ирония судьбы и катастрофическая для истории мира случайность, из-за которой люди так вовремя научились уничтожать оплоты нечеловеческих рас, превращая эльфийские Леса в Дикие, уничтожила надежду на быстрое и относительно безболезненное объединение человечества. Нихон вполне мог бы стать альтернативой нелюдям.
Катастрофическая случайность и ирония судьбы в моем лице делала стыдливый вид и шаркала ножкой.
Когда Митсуруги закончила, разразился еще один небольшой скандал — волшебница требовала, чтобы все кроме нее, бога и меня были введены в состояние искусственной комы. Это требование встретило яростный отпор геоманта, Эстебан категорически не хотел оставаться беззащитным по возвращению. Пришлось всем, пребывающим в сознании, давать клятвы о ненападении друг на друга в течение следующих суток.
Веселая жизнь в нашей Системе! Совесть, честь, вера? Не, не слышали!
— Я, бог по имени Кладий, принимаю эти три Пирамиды Вечности из рук орка по имени Кирн Джаргак. Торжественно клянусь всем, составляющим мою суть и силу — я передам именно эти три пирамиды в руки бессмертной по имени Митсуруги Ай, как только мы достигнем Срединного Мира в здравии и сознании.
Боги редко дают клятвы. Тем более смертным или не очень… смертным. Еще бы, я бы на их месте вообще бы не занимался подобным — нужно иметь очень серьезные основания, чтобы рисковать всей своей сутью. Не то чтобы я окончательно утратил веру во всё святое, скорее слишком привык к личному бессмертию. Себя начинаешь ценить в разы и разы больше, даже помня, что раньше ты был обычным существом, свет для которого мог навсегда потухнуть даже от обычного кровотечения.
Бог нужных слов говорил четко, ясно, серьезно. Он завис в воздухе, держа в руках переданные мной пирамиды, а стоящие по бокам от него на поверхности Гурри и Дерцунда кивали, «работая» свидетелями клятвы. Смотрелось это эффектно, божества призвали свою силу и, судя по тому, как себя начали вести Митсуруги, Гиндос и Акахиро, ощутимо давили своей мощью на окружающее пространство. Я этого, к своему сожалению, а может быть и счастью, не ощущал. Лишь немного радовался подросшей до 98-ми очков «Отрешенности», всё-таки расставаться с тремя артефактами такой силы было чрезвычайно обидно.