Пощечина
Шрифт:
Включился автоответчик Анук. Она услышала бесстрастный скучный голос подруги. Рози стала наговаривать сообщение, но тут Анук сняла трубку:
— Привет.
— Привет.
Они не общались уже несколько недель.
— Что случилось?
— Да так, ничего. — Рози зажала трубку под подбородком и стала сворачивать сигарету из табака Гэри, но потом сообразила, что сигарета ей не нужна: курить она бросила.
— Вообще-то, мы только что получили письмо из суда. Они назначили день слушания.
— Вот как? — ничего не выражающим тоном отозвалась Анук.
Рози охватил гнев. Ей хотелось, чтобы ее подруга поговорила с ней, сказала что-нибудь. Рози не отвечала.
— Нервничаешь?
— Конечно!
Рози
— Желаю удачи.
Она немного успокоилась, и теперь ей хотелось плакать. Она вытерла слезинку в уголке глаза:
— Спасибо. Я ценю твою поддержку.
— Только не очень-то раскатывай губы, ладно?
В этом была вся Анук — вечная язва, вечная пессимистка. И все равно она была благодарна подруге за добрые слова.
— Гэри то же самое мне говорит.
— Что ж, он прав… — И опять голосом Анук не выдала своих чувств. — Полагаю, он рад, что скоро все будет кончено.
Нет, она ни за что не признается ей в том, что еще не сообщила мужу об уведомлении. Это ведь так унизительно.
— Что делаешь сегодня вечером?
— Репетирую с Рисбо его роль для завтрашних съемок. Даже не верится, что я столько лет потратила впустую, сочиняя подобную чушь. — Анук громко рассмеялась. — Он грозит мне пальцем.
— Сегодня у мамы день рождения.
— Еще не звонила?
— Пока нет.
— Так ты не тяни, детка. Позвони — и дело с концом. — На этот раз голос у Анук был теплый, ободряющий.
У Рози стало легче на душе. Хорошо, когда есть подруга, с которой тебя связывают общие воспоминания.
— Да я и сама знаю. Только веришь или нет, столько лет прошло, а я все равно нервничаю?
— Радости от своих родителей ты видела немного, — заявила Анук с почти жестокой прямотой в голосе, в котором опять зазвучали холодные металлические нотки. — Просто позвони. Она испортит тебе настроение. Но от матерей ничего другого ждать не приходится.
Матери не должны портить настроение своим детям. Она никогда не будет такой матерью.
— Рейчел была не такая.
— Ну да, моя мама была святая, — съязвила Анук.
— Ладно, мне пора. Нужно ей позвонить.
— Вот и умница… — Помедлив в нерешительности, Анук вдруг быстро спросила: — Не хочешь после мне перезвонить?
— Нет, нет, все будет нормально. Надо бы нам как-нибудь собраться вместе.
Под «вместе» подразумевались она сама, Анук и Айша. Без мужей и любовников. Нехотя Рози пришлось признать, что для Анук «вместе» означало, что они должны собраться без Хьюго. Без детей.
— На следующей неделе.
— Ловлю на слове.
Рози хотела попрощаться, но Анук уже положила трубку.
Она все еще никак не могла собраться с духом, чтобы позвонить матери. Все откладывала и откладывала. Пошла проверить, чем заняты Хьюго и Гэри. Оба спали. Ее сын сопел, развалившись на коленях у ее храпящего мужа. На губах Хьюго блестели слюни. Рози всегда нравилось смотреть на отца и сына, когда те были вместе. Она завидовала их непринужденной близости. А в ее отношениях с Хьюго превалировала напряженность чувств. Он никогда не был расслаблен, сидя у нее на руках. Всегда крепко обнимал ее, завладевая ею так же, как она завладевала им. Она понимала, что скоро, очень скоро ей придется окончательно отнять его от груди. Это должно произойти в следующие несколько месяцев, до того, как он пойдет в детский сад. Ей хотелось коснуться спящего сына, но она подавила свой порыв, решив, что не станет их будить и требовать, чтобы они перебрались на постель. Они оба казались такими счастливыми.
Взглянув на потертый пурпурный корешок фотоальбома, она перенеслась в ту пору, когда еще не было Хьюго, когда она еще не встретила Гэри. Она до сих пор помнила, как купила этот альбом в маленьком пыльном газетном киоске в Лидервилле [86] . Она тогда работала официанткой, снимала комнату в одном доме, где кроме нее обитала еще смурная пара — Тед и Даниель. Она увлекалась «спидом», плыла по течению, жила как бог на душу положит. В то лето Айша переехала в Мельбурн. Рози быстро перевернула несколько страниц и нашла фотографию, которую искала. Боже, какая же она здесь юная, этакая крутая пляжная цыпочка. Впрочем, такой она и была.
86
Лидервиль — пригород Перта.
На ней яркий мандариновый — теперь этот слепящий цвет кажется ей шокирующим — купальник, ее любимый. Выпятив вперед подбородок — по совету какого-то юношеского журнала, — она восторженно улыбается в объектив. Рейчел стоит рядом. На ней бикини скучного голубого цвета, на плечи небрежно накинута белая мужская сорочка. Рейчел нет нужды выпячивать подбородок. Вид у нее спокойный, уверенный. Она улыбается сдержанно, словно насмехаясь над лучезарностью юной Рози. В руке у Рейчел сигарета. Они в доме Анук, в том самом, с видом на фримантлский [87] пляж, где Рейчел позже и умерла. Сегодня, разговаривая с ней по телефону, Анук пыталась быть ей хорошей подругой. Рейчел совсем не была похожа на ее собственную мать. Да, она бывала безжалостной, но эта ее жестокость всегда была продиктована честностью; она никогда не обижала умышленно. Рейчел была умна, предприимчива, свободна от национальных предрассудков. Не боялась рисковать. И ждала, что ее дочери будут такими же смелыми. В этом она была неумолима. Именно Рейчел сказала ей, чтобы она уезжала из Перта, последовала за Айшей в Мельбурн. Уматывай к черту из Перта, девочка. Здесь ты впустую прожигаешь свою жизнь. Закончится тем, что ты станешь домохозяйкой при каком-нибудь скучном избалованном адвокатишке, проживающем в Пепперминт-Гроув [88] , или, того хуже, занюханной женой бессловесного недотепы из Скарборо [89] . Уезжай немедленно, девочка. Откровенно, ничего не скажешь. Анук, вне сомнения, была дочерью своей матери.
87
Фримантл — город-спутник города Перт, порт в устье реки Суон, в 19 км к юго-западу от центра Перта.
88
Пепперминт-Гроув — запаодный пригород Перта, расположен на северном берегу р. Суон.
89
Скарборо — западный пригород Перта.
Это было жестоко. Несправедливо. Раковая опухоль поразила обе ее груди, и она сгорела за год. Жизнелюбивая, бесстрашная Рейчел. Рейчел, так непохожая на ее собственную мать.
И все же надо позвонить. Рози бережно закрыла фотоальбом и опять взяла телефон.
Один гудок, потом настойчивый сигнал междугороднего соединения, и ее мать сняла трубку.
— С днем рождения.
— Розалинда, поздно ты спохватилась.
Она не станет извиняться.
— Хьюго долго спать укладывала.