Поскольку я живу
Шрифт:
Полина вслушивалась в его голос и узнавала. Заново узнавала – и голос, и мелодию. Она уже слышала это, точно слышала. Чертов Фурса!
В Инстаграме, когда, получив это дурацкое приглашение, перевернувшее ее устоявшееся существование с ног на голову, рыскала по просторам интернета в поисках любой информации. Фурсов умудрился изменить все до неузнаваемости.
Лучше бы нашли себе иное занятие на выходных, ей-богу!
Полина сдержала ухмылку и, наконец, посмотрела на Ивана.
Это было странно. Видеть лицо, которое знала – помнила! – до каждой морщинки, и понимать, что теперь оно совсем
Короткая стрижка – для Мироша большая редкость.
И многодневная щетина, почти борода. Она ей никогда не нравилась. Тогда, давно. Или и не было никакого «никогда»?
Скользнула взглядом вниз – не застегнутая пуговица на воротнике светлой рубашки.
Рубашки в его гардеробе? Смешно!
В ушах зазвенело от голоса Стаса.
«Это смешно! – орал он. – Если бы пропал Лёня – ты бы и не заметила. А из-за чертова куска кожи с дурацкими ракушками – перерыла весь дом! Я тебе психиатричку вызову!»
По?лины руки непроизвольно дернулись к ушам, а когда она коснулась их ледяными пальцами – пришла в себя.
Иван по-прежнему смотрел мимо. Мимо нее – точно.
Все же не сдержалась, ухмыльнулась. Пусть! На чем она остановилась? Рубашка… воротник…
Загорелая шея, почти расслабленная – поет вполсилы, полагаясь на микрофон. Вот это она точно знает!
Лучше б не знала.
Полина резко отвела взгляд. Насмотрелась.
Глубоко вздохнуть. Сосчитать до тридцати.
– Что бы ты с этим сделала? – спросила скрипачку, замершую рядом.
– Я не знаю, - ответила Рита. – Наверное же объяснят, чего хотят.
Черта с два объяснят! Сами они знают, чего хотят?!
Он – знал, чего хочет?
Тогда и сейчас.
Он отвернул лицо в сторону, куда-то мимо Фурсы и мимо окна. Мимо всего.
Его пальцы легко перехватили стойку. Коснулись ее мягким поглаживающим движением. И она почти ощутила это касание на собственной коже.
По коже рябью до полужара
Из полухолода в полнолунье.
А ты девчонка с воздушным шаром.
А он мальчишка – цве?та июня.
Июнь закончится – полусдохнет.
Такие в небе – когда под трамом.
Ему мгновенье – тебе эпоха.
Ты с дирижером. Он – с фонограммой.
– Ясно, - кивнула Полька и почесала лоб. Помолчала. Девчонка… Прям! Если ее младше – всего-то на пару лет. И на целую жизнь. – Конечно, объяснят. Выдыхай.
– А вы совсем не волнуетесь?
– А чего волноваться? Не сложнее Листа, - Полька приникла к самому уху Риты и сообщила заговорщицким тоном. – Кстати, Лист – их любимый композитор.
– Да?!
– Чему удивляешься?
Ответить Рита не успела. Рот раскрыла и замолчала. Проигрыш закончился. Мирош снова повернулся лицом к «зрителям», с интересом наблюдавшим за нетривиальным началом их работы в первый же день сотрудничества. И продолжил припевом:
У вас ни шанса, ни полушанса,
Но вы смешали тоску с шампанским.
От состояния диссонанса
До состояния резонанса.
Останься, слышишь?
Останься.
Мелодия замерла. Тарас грюкнул по клавишам. Мирош облизнул губы.
И Полина поймала на себе его взгляд. Зеленый и острый.
В наступившей тишине
Останься, слышишь?
Останься.
Ее взгляд – ответный, дерзкий – острым был не менее. И долгим. Она не отводила глаз, когда и шепота больше не стало.
Ее взгляд – ответный, дерзкий – острым был не менее. И долгим. Она не отводила глаз, когда и шепота больше не стало.
Но хлопки и хохот разорвали единственную, почти эфемерную связь между ними. Иван встрепенулся, отвел указательный палец правой руки вверх, демонстрируя его Тарасу и остальным. Немного отодвинул стойку. Широко улыбнулся.
– Нет, это не саундчек[1] и не показательное выступление, как не надо делать, - сообщил он «оркестровым». – Это наша Марина застряла в пробке и попросила вас развлечь до ее приезда. Детали и подробности организации проекта будут от нее. Все, что касается части нашей с вами непосредственной работы – это Виктор Боднар, он по легенде с ней в одной машине едет. Еще Саша Вайсруб, солист группы «Volens-nolens», который решил приколоться и поиграть в продюсера, но он появится только завтра. И я, Иван Мирош, могу буквально все, - он снова улыбнулся и обвел взглядом окружающих, ни на ком не задерживаясь. – В общем, если у нас получится что-то интересное, то будет здорово. Если нет – Марина все равно придумает, как это продать. Потому пробуем получать удовольствие от процесса. Здесь будут проходить преимущественно репетиции. У нас в распоряжении студия звукозаписи в этом же здании. Будем пробовать делать черновики до отъезда в Берлин. То, к чему мы стремимся… Сейчас звучала одна из песен будущего альбома – мы с Фурсой называем ее «Годар». Тарас, наш клавишник, импровизировал, у него это неплохо получается. А теперь представьте себе, как этот же «Годар» прозвучал бы в зале оперного театра к примеру. С оркестром. Смешение жанров. Идея не нова, но нам интересно поэкспериментировать в этом направлении.
– Это Мирошу интересно, - хохотнул Тарас. – Его новые тараканы.
– Не, это пробуждение старых, - пробасил следом Кормилин, быстро глянув на Полину. Она бы и не заметила, если бы на мгновение ей не показалось, что он едва удерживается от улыбки.
– А ну цыц, не пугайте мне приличных людей, - заржал Иван. – Фурса, скажи этим психам, что у меня в квартире образцовая чистота!
– Если не считать блохастого кота, - нехотя отозвался Влад, исследуя взглядом потолок. Забавно, но они явно разбились на два почти противоборствующих лагеря при внешнем приятельстве. Кормилин с Комогоровым и Фурса с Мирошем.
Иван, между тем, развел руки в стороны и, изображая возмущение, рявкнул:
– И ты Брут! У Карамбы все прививки есть!
– Осталось кастрировать, - буркнул под нос Фурса.
В ответ фыркнул один из симфонических, бывший к нему ближе всех.
– То есть от меня фальцета ты добиться не можешь, решил от животного?
Полька несильно ткнула локтем в бок скрипачку и прошелестела:
– Твой шанс! Действуй!
– Чего? – выдохнула Рита, изумленно взглянув на Полину. В течение все этой партии в «бадминтон» она сидела, почти раскрыв рот и наблюдая за четырьмя великовозрастными балбесами как будто это, по крайней мере, участники группы «Metallica».