Поскольку я живу
Шрифт:
– Ничего не происходит, работаю. Привыкла к красивой жизни, - хохотнула Полька и отхлебнула чаю из чашки, материализовавшейся перед ней. – А значит, надо впахивать. Квартиру содержать, машину опять же.
– Ну и расскажи мне, кстати, практически безработной, судя по первой зарплате, певице дома культуры «Росток», где нынче можно заработать на безбедное существование.
– Ты и сама прекрасно знаешь. Подработка – наше все.
– Значит, все-таки сессионная пианистка в «SmileStudio»?
– С «Метой», - отозвалась Полина. – И у меня контракт. Если ты забыла, я Штофель вообще-то. И два диска у меня у самой уже есть. Кстати, неплохо продавались.
Лёлька кивнула. Сделала глоток своей ракии. Да захлебнулась так, что закашлялась, и напиток едва не пошел носом. Отчаянно отфыркиваясь, она сдвинулась на стуле и ошалело смотрела на подружку, не в силах ничего сказать, пока продолжала кашлять, выталкивая из носоглотки свой несчастный «аперитив».
– По спине похлопать? – участливо поинтересовалась Полька.
Павлинова отрицательно мотнула головой и потянулась за водой, предусмотрительно оставленной на столе. В конце концов, немного придя в себя, она снова вперилась повлажневшим взглядом в подругу.
– Скажи мне, что я ослышалась, - потребовала она скрипучим голосом.
– Не скажу. Потому что ты не ослышалась, - Полина отвлеклась на официантку, которая ставила перед ней суп, а потом снова подняла глаза на подругу. – Ты же наверняка слышала про их новый проект. Слышала?
Лёля похлопала наращенными ресницами и растерянно промямлила:
– С их рекламной кампанией? Глухим и слепым надо быть… - а потом взорвалась праведным возмущением: - А ты-то чего там забыла?! Ты рехнулась, мелочь?! Или опять? Снова?
– Что снова? Я. Зарабатываю. Деньги. Мечтаю на Виргинских островах отдохнуть.
– Да не заливай ты, Зор… блин! Штофель! По-другому на острова заработать нельзя? Тебе-то?!
– Они хорошо платят.
– Ага, и морда у «них» смазливая.
– При чем здесь морда? – недоуменно переспросила Полька.
– При том! Ты развелась. Он объявился. Вы вместе работаете! Внезапно! Мелкая! Ты сдурела?
– Вся внезапность только в твоем воображении.
– Как это получилось, вообще, а?! Он же сбежал, бросил тебя, хорошо хоть не беременную! Чего происходит?
– Лё-ля-я-я! – протянула Полина. – Мы не в песочнице, чтобы путать работу со всем остальным.
Павлинова снова поморгала и устало прижала ладонь к лицу в извечном фейспалме. Потом растерла кожу и простонала, глядя на подругу.
– Хотя бы понятно, почему ты меня столько времени игнорила, - мрачно сказала она. – Знала, что у меня припадок будет. Берегла типа… Полька, вот как ты так, а?
Сохраняя серьезную мину, Полька в глубине души откровенно поржала. Меньше всего она думала о Лёльке. Она реально пахала – в филармонии, в студии, дома. Когда отрабатывала программу предстоящих концертов или часами отыгрывала песни «Меты». Нередко те самые
– Нормально я, уймись, - миролюбиво проговорила Полина. – Ешь лучше!
– Ладно, - проворчала Павлинова и уткнулась в тарелку, но надолго ее не хватило. Когда она снова подняла на Польку глаза, в них плескалась сотня невысказанных вопросов, из которых она озвучила тот, что мучил ее сильнее всего: - Но хоть по яйцам-то ты ему вмазала?
Полька не выдержала. Рассмеялась, отложила вилку, которой ковыряла рис, и спросила:
– Господи, ты ненормальная. Кто о чем – а ты о яйцах. Может, тебе омлет заказать? Здесь вкусный.
– Я так и знала, что не вмазала, - сокрушенно покачала головой Павлинова. – Пусти меня в студию на пять минут – я все исправлю.
Ее «исправлю» зависло в воздухе, словно время остановилось. Полина впихнула в себя немного еды, не понимая, что именно она сейчас ест, – только бы сдержать себя. С усилием проглотила и негромко, медленно проговорила:
– Оля, займись исправлениями собственной жизни. Пожалуйста!
– А я и занимаюсь, - точно так же медленно ответила ей подруга. И опустила глаза в тарелку. А потом глухо добавила: - Тебя всегда на нем коротило. Всегда. Ты блаженная делаешься, едва его видишь.
– И что?
– Он хоть что-то сказал? Извинился?
– К тебе это какое отношение имеет?
– Такое! – выкрикнула Лёлька так, что несколько человек на нее оглянулись. – В прошлый раз ты академию бросила. А если… если сейчас что-то с тобой случится… Если опять начнется? У тебя ребенок, о нем думать надо, нахрена ему мать со съехавшей крышей?
– У моего ребенка – нормальный отец. Действительно нормальный. И ты это прекрасно знаешь. Надеюсь, ты закончила?
– Обед или отповедь?
– Воспитательный процесс.
– Ладно. Считай, что закончила. У меня только один вопрос. Последний. Как ты туда попала? Он пригласил?
– Приятного аппетита, Лёля! – усмехнулась Полька.
– Еще и сама сунулась! – разочарованно вздохнула Павлинова. И на этом действительно завершила воспитательный процесс над своей со всех точек зрения неразумной подругой.
– Можешь думать, как хочешь.
Это стало заключительным аккордом в их беседе о насущном. Вскоре, перебросившись незначительными фразами «о погоде», они закончили обед, Полина расплатилась, и каждая из них пошла в свою сторону.
Лёльке сегодня торопиться было некуда, в отличие от Поли. Она совсем потеряла счет времени, пока держала оборону перед подругой.
И, влетая в студию и стягивая на ходу пальто, почти уже заготовила оправдательную речь, схожую с теми, которые ей приходилось слышать в филармонии от опаздывающих оркестрантов.