Посланец небес

Браун Вирджиния

— Нам не надо никаких одолжений!

— Не обижайтесь.

— Вы бросаете женщину с беззащитными детьми и просите не обижаться? — вспылила Ганна.

— Беззащитных? — Крид, подняв от удивления брови, посмотрел в сторону мальчиков, сидевших на берегу: Флетчер, Эрик и Фрог балансировали на сваленном дереве, стараясь с помощью острых палок наколоть проплывавшую рыбу. — Я бы не назвал ни одного из них беззащитным. Скорее, опасным, чем беззащитным.

— Они еще дети, мистер Браттон.

— Мы отклонились от темы, мисс Макгайр.

Если не повезет, я вернусь через день или два, но если я на самом деле возьму их…

— То нам придется идти одним, — закончила за него девушка, уже не имея никакой возможности сдерживать дрожь в голосе.

— Я кого-нибудь пришлю за вами.

— Как любезно!

Крид поднялся, его длинная тень легла на нее. Чувствуя себя неловко оттого, что он стоит, возвышаясь над ней, как гнев Божий, Ганна, глядя ему в глаза, тоже встала.

— Не пытайтесь заставить меня чувствовать себя виноватым, — жестко предупредил он. — Вы прекрасно знаете, что какие-то девятнадцать миль назад я не хотел сопровождать вас и до ближайшего дерева!

Ганна посмотрела на него, внутренне борясь с внезапно возникшим и пронзившим ее страхом остаться одной.

— Зачем вы это делаете? — мягко спросила она. — Зачем вам так необходимо охотиться за этими людьми, как за животными?

— Потому что у меня это хорошо получается, — ответил он. — С этим я прекрасно справляюсь.

— Почему бы вам не заняться чем-нибудь другим — не таким опасным?

— Считайте, что это моя работа, ладно? И выгодная. Я не собираюсь оправдываться.

— Понимаю.

— Да нет, не понимаете. Ну да не все ли равно! Мне надо ехать. Я вернусь и проведаю вас. Оставляю вам ружье и кое-что из запасов — это ведь не совсем похоже на то, что я вас бросаю. Я не хотел сопровождать вас в такую даль, — снова повторил он, и в его голосе появились нотки нетерпения, когда он увидел ее испуганные глаза.

— Да, я понимаю, — тихо согласилась Ганна. — Я благодарна вам за то, что вы были столь добры и проводили нас так далеко. — Она тихо вздохнула и в уголке глаза появилась слезинка.

Крид был в смятении.

— Ой, только не это. Идите вперед и там сходите с ума. Рыдайте, кричите и проклинайте меня, как хотите, но только не надо передо мной…

— Я не плачу, — тихо сказала она.

— Вот и хорошо, потому что это все равно не подействует.

— А я никогда и не думала об этом! — взорвалась она, вдруг разозлившись.

Ганна попыталась вспомнить какие-нибудь стихи из Писания, соответствовавшие такой ситуации. Но что можно было процитировать человеку, оставлявшему ее одну на тропе, кишащей опасными животными и людьми. Ничего не приходило ей в голову. Единственным ее чувством была обида, заставившая руки сжаться в кулаки. Ее трясло.

— Никогда не думала, что вы так восприимчивы к женским слабостям и их слезам, мистер Браттон, уверяю вас! — раздраженно бросила она.

Пожав плечами, Крид смерил ее взглядом и вскочил на лошадь.

—

Делайте что хотите, — сказал он через плечо. — Я оставляю вам дичь, которой хватит на несколько дней. А мальчики, если постараются, смогут наловить рыбы. Вот еще. — Он кинул ей ружье. — Стреляйте в каждого, в кого посчитаете нужным.

Поймав ружье, Ганна взглянула на блестящий металл и дерево, ощущая их тяжесть в своих руках. Неужели она действительно сможет убить кого-то? Это было очень сомнительно. Только не Ганна Элизабет Макгайр, у которой умер на руках малышка Симпсон: он простудился и она ухаживала за ним как сиделка. Смерть. Нет, она никогда не сможет выстрелить в человека. Ганна посмотрела на загорелое насмешливое лицо Крида.

— Откуда вы знаете, что я не выстрелю в вас? — вызывающе спросила она.

Он усмехнулся.

— Интуиция. Такие, как вы, больше тянутся к палкам или деревянной бадье.

— Предатель. Дезертир. Ренегат. Вас мало убить.

— Возможно. А кроме того, вероятно, так и случится. Но это сделаете не вы. — Он поднял коня на дыбы и в насмешливом прощальном салюте кончиками пальцев коснулся полей шляпы. — До скорого, дорогая.

Ганна смотрела ему вслед, чувствуя себя совершенно несчастной. Она ощущала на себе взгляды детей и понимала, что не должна поддаваться приступу тошноты, заставлявшему подгибаться колени. Сделав глубокий вдох, она повернулась к ним и уверенно сказала:

— Ну, а теперь будем пробираться одни. Свен пойдет в голове колонны, а я замыкающей. Давайте быстро собираться. Флетчер, ты и Эрик, каждый возьмет по сумке, дети, поплотней натяните на себя одеяла, чтобы они не задевали за кусты.

Они пошли молча, и дорога, бывшая для них раньше, если не дружественной, то хотя бы не враждебной, теперь казалась темной, зловещей, и даже солнце над их головами не могло пробраться сквозь густую листву. Им виделась угроза из-за каждого куста, а странные шелесты, стоны, завывания внезапно словно приблизились к ним.

Укутавшись в одеяло, Ганна пыталась не показывать детям своего страха. Время тянулось медленно, часы заполнялись уже полузабытыми воспоминаниями, которые теперь, как драконы, подстерегали ее. Они вгрызались в ее душу, словно съедали ее волю и, казалось, вспенивали ее кровь. От этого ее знобило даже больше, чем от ветра.

Что она будет делать, если они вдруг наткнутся на опасность? На медведя или того хуже? Сможет ли она выстрелить из ружья, которое ей дал Крид? Очень сомнительно. В ее стрелковой практике единственными целями были деревянные щиты и подброшенные бутылки. Джошуа никогда не заботился о том, чтобы научить ее метко стрелять. В его занятия входили только основные правила обращения с оружием — как зарядить и как целиться, принимая во внимание ветер и вертикальную наводку. Он рассуждал так: здравый смысл, но не необходимость, заставляют учиться стрелять. У Ганны сжалось горло. Как Джошуа Макгайр был не прав…