Послания белого генерала
Шрифт:
Вот и сегодня Виталий Семенович с обычным упоением выполнил свой церемониал. Но потом, вместо того чтобы отправиться на кухню выжимать яблочный и морковный соки, присел рядом с коляской дочери, позвал Зиночку в ее комнату и рассказ о необычной шкатулке – удивительном артефакте, способном изменить мир.
– Светочка, мне потребуется твоя помощь. Ведь я не успеваю записывать все, что транслирует мне этот удивительный прибор. Пятнадцать часов, а может и больше, моего пребывания в той реальности, в которую он вводит меня, занимают всего полчаса в нашем времени. Я чувствую, что мне очень важно записывать
Обрадованный и помолодевший Маркин направился на кухню, пить свои любимые Ессентуки и готовить соки…
Тяньшанский поход. 1876 год
Утром, встав намного раньше обычного и наскоро позавтракав, Маркин побежал к остановке автобуса, хотя обычно две остановки до метро он проходил пешком.
В кабинете шкатулка стояла на том же самом месте, но что-то было необычным, словно сместилась куда-то в сторону точка баланса, которая бывает в каждом помещении, где живут или работают люди. Каждая вещь осталась на месте, даже складки у штор не изменили свои позиции, но что-то очень важное сместилось.
«Может, воздух стал другим?» – подумал подполковник, улавливая запах, напоминающий терпкий дух озона в послегрозовом воздухе.
Знакомый шелест и шум прибоя в ушах принесли едва слышный голос. Это был, конечно же, голос мамы:
– Да, сыночек, сместилось, но только смещение это не в твоем кабинете, а в твоей душе. Она ведь тоже имеет свой баланс, свою точку опоры. Теперь у тебя сместилась твоя жизненная ориентация, ты стал немного выше и лучше стал видеть окружающее. Мы теперь вместе с тобой будем потихонечку смещать твою точку опоры в жизненном пространстве.
Подполковник взял наугад одну из папок Саломова и вынул верхний листочек. Это оказалась ксерокопия вырезки из газеты «Туркестанские ведомости» за сентябрь 1876 года. Прочел аннотацию к статье:
«Ферганский Тянь-Шань стал ареной жесточайшей борьбы за сферы влияния между Британией, Китаем и Россией. В августе 1876 года Скобелев снарядил и лично возглавил экспедицию за Алайский хребет. Впервые нога русского человека ступила на эти земли. Неведомый для европейцев край был полон тайн, исторических загадок и мистики».
Маркин присел на кончик стула и с благодарностью положил левую руку на крышку шкатулки. Почувствовал знакомый приятный озноб, пробежавший от руки по всему телу. Потом пришло ощущение плавания в густом тумане. Мерно покачивался конский хвост впереди. Где-то очень далеко, на востоке, сквозь туман стал пробиваться свет от крошечного желтого кружочка. Солнечное дыхание разгоняло облака, спустившиеся в глубокую складку, разрезающую
Авангард скобелевского отряда состоял из двух сотен казаков. Восемь неполных рот пехоты двигались следом. Скобелев со своим ординарцем и ротмистр Воротников ехали впереди отряда, вошедшего в предгорье в густом тумане. Впереди был таинственный Тянь-Шань, в котором бесследно исчезали многие путешественники, целые воинские подразделения гуннской, караханидской, монгольской, китайской армий.
Вскоре туман рассеялся, солнце осветило каждую складочку величественной горной гряды. К полудню отряд вступил на отроги Тянь- Шаня. Впервые Михаил Скобелев и его люди сталкивались с такими горами – суровыми и прекрасными. Далеко впереди виднелись вершины, покрытые снегом. Они казались пирамидами, возведенными исполинами, которые решили показать слабым, мелким людям всю их ничтожность по сравнению с гигантскими монументами, чтобы глядя на них маленький слабый человечек прочувствовал, насколько он хрупок и мал в этом вечном, неприступном для него мире великих творений.
Горы приносили множество сюрпризов. Путь лежал вдоль русла небольшой горной реки – сая, по обеим берегам которой возвышались вначале крутые горбатые холмы, переходящие местами в скалистые отроги. Было жарко, и кристально чистая ледяная вода, к которой периодически спускались путешественники, давала ощущение чистоты и забвения мелких проблем. Вдоль речки к берегам теснились небольшие деревья тутовника и джиды.
К полудню тропинка круто пошла вверх, затем спустилась в долину, наполненную свежим горным воздухом. И тут, о чудо, путников встретила настоящая березовая роща. Только вот березки были не такие высокие и не такие стройные, как в России. Прапорщик Молодцов соскочил с коня и обнял березовый ствол:
– Господа, словно в Россию вернулись!
И тут же вокруг сапога взвилась и зашипела потревоженная змея. Скобелев мгновенно выхватил шашку и вмиг небольшая голова змеи с разверстой пастью, обрамленная по бокам небольшими щитообразными наростами, скользнула в сторону. На солнце в кровавой амальгаме сверкнули острые змеиные зубы, наполненные смертельным ядом.
– Это ядовитая, зовут щитомордник – пояснил Скобелев, вытирая пучком травы блеснувший на солнце клинок.
Прапорщик громко икнул. Шумно выдохнул воздух:
– Спасибо, Михал Митрич, жизнью вам обязан. Кто ж знал, что в этих краях так много этих тварей!
– В этих краях много неожиданного и непонятного – ответил Скобелев. – Здесь, господин поручик, нельзя без осторожности, без готовности к схватке. И без духа. Надо, чтобы наш дух почувствовали здесь все, даже змеи. Воевать попусту не будем, но в случае нападения каждой твари голову срубим.
Через сутки небольшой отряд Скобелева вошел в иной мир, подобный зоне российских хвойных лесов. Склоны гор поросли небольшими хвойными деревьями, напоминающими российские ели.
– Здесь эти деревья называют «арча» – прокомментировал проводник.
Удивительный и прекрасный мир ожидал путников в открывшейся зоне луговых трав. Несколько обширных долин, в которых горная речка растекалась привольно, питая влагой вековые отложения растительности. Трава здесь была в рост человека! Причем каждая травинка была покрыта множеством мелких цветков, издающий неземной аромат. В отдельных местах за высокой травой виднелись лишь плечи и головы всадников. Пешеходная тропа стала напоминать зеленый туннель с ярко-синим воздушным потолком.