Посланница Поднебесья

Бахтиярова Анна

Но мы молчали. Гадко открывать рты.

— Ты! — Ольвет ткнул пальцем в философа. — Говори!

Кай нервно покосился на воина, но всё же ответил Высшему.

— Торру следовало обратиться к куратору.

Я пристально смотрела на проштрафившегося приятеля, но его глаза остекленели, а негодяй Гром довольно крякнул.

— Верный ответ, — кивнул старец. — Но он на поверхности. В чём вторая ошибка? — Ольвет яростно глянул на меня.

Но я не смогла. Не посмела. Хотя и догадывалась, какой ответ будет правильным. Зато Ши решила не провоцировать новую порцию гнева Ольвета, когда настал её черед.

— Торру

не стоило лететь к девице. Защищать следовало того, кто находился рядом.

Однако поспешность шимантки не удовлетворила вредного старика. Досталось и нашему бывшему наставнику.

— Какие сообразительные у тебя ученики, Тайрус, — заметил Высший, не без ехидства. — Пока до дела не доходит. Что касается воина, — он повернулся к несчастному Торру, прежде чем наш экс-учитель успел ответить на выпад. — Боюсь, его глупость заслуживает сурового наказания и…

Но Амэй перебил коллегу, подарив недобрую улыбку.

— Ты, кажется, запамятовал, Ольвет, — начал он снисходительно. — Мы не вправе никого карать за проступки в рамках эксперимента. Юноша запомнил урок и впредь будет мудрее.

— Но две жизни загублено! — загрохотал Высший, не придя в восторг от вмешательства.

— Этим за столетия работы может «похвастаться» каждый слуга Поднебесья, — оборвал Амэй. — Глупо отыгрываться на новобранце за первую потерю.

— Предлагаешь, дать ему ещё пару подопечных и отпустить? — усмехнулся Ольвет, но не уследил за движениями руки и нечаянно дернул себя за бороду.

— Нет, только одного, — парировал Амэй, пряча улыбку, пока коллега болезненно морщился. — И не в родной Вселенной, а в Мире Гор и Туманов. Там за ним сможет Тайрус присматривать. И Ларо подстрахует, если потребуется.

Я вздрогнула. Глянула на наставника, но тот стоял с каменным лицом. Не поймешь, как относится к предложению старца. Что до меня… Да, я успела привязаться к сокурснику. Но зная талант Торра превращаться в слона в посудной лавке, работать с ним в паре по собственному желанию не согласилась бы ни за какие коврижки. И без воина нахожу проблемы на каждом шагу. Но выбора явно не предлагали.

— Ладно, — махнул сморщенной рукой Ольвет. И добавил мстительно. — Это твой эксперимент, Амэй. А, значит, твои неприятности.

Пока остальные друг за другом выходили в коридор, не глядя друг на друга, бывший наставник поманил меня пальцем.

— Ты не единственная догадалась о лжи Торра, — шепнул он, когда мы остались одни. — Это в духе Грома — сваливать вину на подопечных. Знает, никто не посмеет жаловаться. Но будь аккуратней, девочка. У тебя все помыслы на лице написаны. Нужно учиться держать себя в руках. Не показывать эмоций.

— Но… — попыталась возразить я, пока в голове крутилось много мыслей сразу.

— Я не собираюсь выступать против Грома, — объявил Тайрус. — И тебе не советую. Не наша весовая категория. Даже Гала с ним не связывается. И это притом, что он её не любит и вредит при каждом удобном случае. Идём. Не ровен час, заподозрят Высшие параноики в очередном сговоре. Можно подумать, тут очереди на их место выстраиваются.

Увлекаемая экс-наставником к выходу, я не смела открывать рот. Судорожно обдумывала услышанное и не сразу сообразила, что в коридоре другие два ангела тоже затеяли тайную беседу. Если, конечно, её можно было так назвать. Ибо светской любезностью там и не пахло. Гром с раскрасневшимся

от ярости лицом завис над оскалившейся Галой. Нет, переходить к рукопашной парочка не планировала. Упражнялась исключительно в змеином шипении, чтобы посторонние не расслышали, о чём речь. Впрочем, лично я и сама не стремилась это выяснять. Тайрус, кажется, тоже.

— Какие, однако, нежности, — заметил он небрежно. Но громко.

Ссорящиеся ангелы, не заметившие вторжение, отпрянули друг от друга. Гала поправила платье, а Гром смерил презрительным взглядом нас с Тайрусом и, прежде чем уйти с поля «боя», тряхнув перед носом оппонентки кулаком, и бросил, кривясь от отвращения:

— Не надейся, что я забыл о Филиппе.

Тайрус не стал дожидаться реакции руководительницы особой группы, схватил меня за локоть и потянул прочь. Но я не удержалась, посмотрела на Галу, ожидая прочесть на лице всепоглощающую ярость или, как минимум, ненависть. Но увидела там — О, Небо и Миры — лишь отчаянье. Я и не подозревала, что эта женщина (или, если судить по меркам Перевертыша, мужчина) способна на подобное.

— Тебе неинтересно, кто такой Филипп? — спросил Тайрус провокационным тоном, когда мы миновали аж четыре развилки от оранжевого зала.

— Нет, — быстро сориентировалась я.

— Хороший ответ, — похвалил экс-наставник. — Пусть и лживый. Прежде чем начнешь расспрашивать других, скажу одно: Филипп был ангелом.

— Был? — переспросила я, задохнувшись от волнения, ибо ясно уловила, на какое слово Тайрус сделал ударение.

— Вот именно — был. Он закончил дни в капсуле забвения. Высший Амэй лично нажал на кнопку. Потому советую не произносить его имя в чьем-либо присутствии. А теперь, — Тайрус, наконец, освободил мою руку из плена. — Ступай по своим делам. И следи за подопечными внимательнее. Надоели мне эти бесконечные вызовы на разбирательства!

Глава 8

Шаг в неизвестность

Ларо: прошлое

Каждый в семье переживал горе по-своему. Сестра уехала и на связь выходила редко, мама замкнулась в себе и, наверняка, сошла бы с ума, если б не папа. Он превратился в настоящую скалу. Взял на себя обязанности по дому, каждый день заставлял маму подниматься с кровати. А я… Я какое-то время провела с родителями, а потом отправилась в небольшое путешествие по стране со старыми друзьями. Я не хотела ехать, но папа настоял. Говорил, нет смысла чахнуть, нужно сменить обстановку и напитаться новыми впечатлениями. А дома он справится сам. И оказался прав. Вдали от дома я отвлекалась, забывая о случившемся сначала на короткие промежутки, потом на более длинные. А когда вернулась через несколько месяцев, мы все стали немного другими. Чувство потери не исчезло, но немного притупилось. Мы все начали заново дышать.

Прошел год. Мама справилась с горем и снова включилась в нашу жизнь. С сестрой это было непросто. Нереально! Та ставила нас перед фактом о переменах. Учится на курсах по истории искусств. Обосновалась на побережье. Вышла замуж. За кого? За молодого и перспективного политика. И точка.

Оставалась я.

— В выходные ужин с моей давней подругой Ирэной, — мама брала пример с другой дочери и тоже не оставляла мне выбора. — Ты должна присутствовать. Я уже пообещала. Кстати, у Ирэны неженатый сын. Учится на доктора.