Посланница ветра

Касперович Алла Леонидовна

Мне даже стало жалко этого маленького старичка. Это ж как надо любить деньги! Похоже, для него было куда страшнее лишиться нескольких монет, чем верного друга. Впрочем, как и для всех гномов. Как говориться, умом Стальные горы не понять.

– Ксьен, успокойтесь уже, наконец, и скажите, зачем Вы сюда явились!

– Госпожа гадалка, меня сюда Рыжая Бес... профессор Грэм отправила. С важным поручением!

– Выкладывай!
– велел Кузьмяк, всем своим видом показывая, что он здесь главный. Ну, ничего, пусть ребенок потешится, пока я ему за излишнюю наглость усы не пообломала.

–

Так она сказала все слово в слово передать... Сейчас точно вспомню... Во! Точно! Вспомнил! Только это все она! Не я! Это ее слова, только ее! Правду говорю!

– Да говори ты уже свою правду!
– не выдержал котенок.
– Сил больше на тебя смотреть нет.

Гном сглотнул и послушно продолжил:

– Сказала она так: "Бери своего пушистика и мальца-переростка и тащи свою пятую точку в мою хибару. И без хвоста! Дело есть. И пошустрей там. Меня еще студенты-недомученики ждут. Чем быстрее ты придешь, тем меньше их вынесут на носилках из аудитории. И не ржи как лошадь -- людей распугаешь!"

Но я уже не могла больше сдерживаться. Айри просто неподражаема. Мне иногда кажется, что она знает меня даже лучше, нежели я сама.

Краем глаза я увидела, что Кузьмяк медленно, стараясь не привлекать моего внимания, вылез из корзинки, мягко спрыгнул с подоконника и бочком по стеночке пошел к выходу. До чего же наивный у меня котик.

– Стоять!

Котенок тут же замер, его правая передняя лапка повисла в воздухе, а сам он мелко дрожал. Видя такое поведение фамильяра, трактирщик вжался в стену, притворившись статуей.

– Кир, а можно я сегодня не пойду?

– Нельзя.

– А если...

– Нет.

– Но все-таки...

– Нет!

– И все же...

– Кузьмяк!!!

– Ладно. Понял. Не вопи, - вздохнул котенок, и прошептал себе под нос.
– Ну, хотя бы попытался.

Я потянулась за ботинками, когда заметила, что гном все еще был здесь. Он еще больше слился с окружающей обстановкой, и его выдавал только нервно дергающийся глаз.

– Ксьен, профессор Грэм еще что-нибудь передавала?
– поинтересовалась я, деловито зашнуровывая ботинки. А сейчас будет проверка на вшивость.

– Ничегошеньки, честное гномье!
– ответил он, отлипая от стены, и тут же спохватившись, добавил.
– Ой! Она еще сказала: "И возьми у этого старого жмота эльфийского золотистого и гномьего темного. Ты знаешь, чем его прижать. Не мне тебя учить. Все, дуй быстрее. Срочняк у меня, так что по дороге глазки местным увальням не строй и с нехорошими дядями и тетями не разговаривай. Усекла?"

– Усекла-усекла, - хмыкнула я, поднимаясь на ноги. Понятно, почему гном не хотел мне этого говорить.

– Госпожа гадалка, так я пойду?

– Идите, - разрешила я, сгребая за шкирку пытавшегося улизнуть котенка.
– И, Ксьен, не забудьте, пожалуйста, посылку для профессора Грэм.

Старик на секунду снова стал тем, кем был до моей шутки над ним, но, заметив мой недобрый взгляд, тут же расплылся в подобострастной улыбке:

– Как прикажете, госпожа гадалка!

И не дожидаясь, чтобы мне пришла в голову еще какая-нибудь идея о том, как бы еще его заставить раскошелиться, выскочил за дверь, громко ею хлопнув. Я услышала тихий, но жутко

недовольный голос Ксьена. Мне стало крайне интересно, что же он там такое говорит, что не смог сдержаться, чтобы отойти подальше от моей комнаты. Я осторожно выглянула за дверь и вся превратилась в слух. Старик шел по коридору спиной ко мне и костерил меня, как только можно на гномьем языке. Скорее всего, он думал, что его здесь никто не понимает. И зря. Отпрыскам из благородных семей с раннего детства вбивали в головы иностранные языки, и я исключением не являлась. Правда ругательствам меня в отчем доме, разумеется, никто не учил, однако жизнь внесла свои коррективы, и я теперь могла по меньшей мере целый час изъясняться исключительно на гномьем мате, не употребляя ни единого печатного слова. Так что я прекрасно поняла все, что говорил старик-гном. И если убрать все, что не пропускает цензура (а это большая часть всего его монолога), то получится приблизительно так:

"Да чтоб я хоть раз еще пустил сюда хоть одну гадалку! Да я лучше буду алименты бывшей жене в тройном размере выплачивать, чем бесплатно поить этих наглых баб! Где это видано, чтобы баба мужику указывала! И хвостатый тоже хорош! В другое время я б из него суп сварил, а тут еще слушать его приходится! Да я б эту... своими руками!"

Я не удержалась и крикнула ему вслед:

– Ксьен, и еще на закуску чего-нибудь сообразите, пожалуйста! И заверните хорошенько!

Несчастный гном подпрыгнул от неожиданности, а затем медленно, очень медленно обернулся. Его глаза остекленели, а кровь отхлынула от лица.

– К-конечно, госпожа гадалка. Как скажете.

Посмеиваясь, я вернулась в комнату и, плотно закрыв за собой дверь, пересказала сидящему на моей кровати котенку все, что сказал трактирщик. Кузьмяк смотрел на меня со смесью любопытства и обиды. Я подошла к нему и почесала под подбородком, а он положил мордочку мне на ладонь. Почти идиллия.

– Кира, а ты откуда гномий знаешь?
– спросил Кузьмяк, когда я перестала его гладить.
– И почему его не знаю я? Я ж твой фамильяр!

– Ты не учил -- вот и не знаешь. И нечего в меня глазенками стрелять. У меня вообще ушло не меньше двух лет ежедневной зубрежки, чтобы с грехом пополам на нем говорить. А тебе все на блюдечке подавай. Нет уж, родной, хочешь знать гномий -- иди учить.

– Больно надо, - буркнул котенок.

– Ладно, Кузьмяк, не ворчи. Лучше скажи, куда Рэй подевался? Что-то он задерживается. Надеюсь, он ничего там не натворил.

Я снова уселась на кровать, но на этот раз не стала снимать обувь. Котенок перелез ко мне на колени и потерся о мою руку мордочкой. Все-таки Айри произвела на него неизгладимое впечатление, раз он так ко мне ластится.

– Не знаю я, куда он делся. Можно подумать, я за ним слежу.

– Знаю, киса, просто я волнуюсь.

– Ишь, чего удумала!
– фыркнул фамильяр.
– Не маленький ведь. Что с ним случиться-то может? Даст кому по морде -- и все дела.

– Вот поэтому я и волнуюсь.

Словно в ответ на мои мысли дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась и в проеме показалась голова Рэя. А через несколько секунд и остальное тело.

– Не спишь? Отлично, а то я боялся тебя разбудить.