Посланник магов
Шрифт:
Вой за ними достиг апогея, превратился в крик, затем в вопль, тонкий и острый, как нож скорняка, полосующий нервы. И вдруг все прекратилось. Мэйсен не видел изменений, но чувствовал, как расширился путь, как стены скал раздвинулись, стали пологими, и наконец он оставил свистунов позади.
Он успокаивал Бреа, пуская ее то трусцой, то шагом, и к тому времени, как догорели факелы, они уже очутились в тени стен крепости. Мэйсен знал, что искать убежище нужно быстро. Как только прекратится снегопад, настанет убийственный холод, а они слишком устали, чтобы сейчас подниматься
Мэйсен спешился, чтобы облегчить ей задачу.
— Давай, девочка, — уговаривал он, — еще немного, совсем немного.
Богиня, ему даже говорить было сложно. Каждое слово давалось с таким трудом, словно он вытаскивал его из горла и весило оно сотни фунтов. Мэйсен уронил дымящиеся остатки факелов в снег — они были уже бесполезны. Даже ноги казались ему неподъемными, но он все равно тянул их по снегу, заставлял себя делать шаг за шагом, медленно продвигаясь в сторону врат Эндириона, к пути, который вел к черному ходу в Фолл. Бреа плелась рядом, спотыкалась, но держалась наравне с ним. Шаг за шагом, ярд за ярдом, они шли дальше.
И скоро могли бы войти в крепость через ворота, сквозь которые защитники когда-то получали провиант из Гринуэя. Внутренние стены еще не осыпались от штормов, и внутри должно быть спокойно, там можно было скрыться от снега и развести костер, разогреть еду. Только бы добраться до входа.
Бреа взвизгнула и упала на колени. Со второй попытки ей удалось подняться на дрожащие ноги и замереть. Снег на ее крупе уже не таял. У лошади почти не осталось сил. Мэйсен похлопал ее по шее.
— Мы с тобой так долго были вместе, даже не думай бросать меня сейчас, — сказал он, беря поводья в руку. — Вставай, Бреа, осталось совсем чуть-чуть.
Он вытер снег с лица и снова зашагал по склону, остановившись только тогда, когда от массивной крепостной стены отделилась тень и вышла вперед, заступая ему дорогу. Мэйсен не видел почти ничего, кроме смутных очертаний фигуры и короткого лука в руках человека. Форма лука говорила сама за себя.
— Тебе бы следовало лучше заботиться о лошади, друг. — Человек говорил с густым акцентом жителей долин Арренора.
— Я всегда ставил ее нужды выше своих.
— Как и должно. — Мужчина не снял стрелу с тетивы, но натяжение ослабил. — Мы видели твои факелы. Что привело тебя сюда?
— Я бы с радостью рассказал об этом, сородич, но не раньше, чем спрячусь от этой проклятой метели.
Земляк обдумал его слова и кивнул головой на дорожку.
— Вверх до конюшен, потом налево. Тебе найдется место у костра.
Это лучше, чем стрела в брюхе.
— За одно лишь это да пребудет с вами благословение Хозяина Ветров!
Мэйсен увидел блеск зубов, который мог быть улыбкой, а затем человек вложил пальцы в рот и дважды коротко свистнул. В ответ раздался один долгий свист.
— Давай, иди. Я следом.
Ведя в поводу спотыкающуюся кобылу, Мэйсен прошагал последнюю дюжину ярдов и завел Бреа в темную арку. В противоположном углу двора сквозь дверь конюшни виднелся желтый свет костра. Еще один соплеменник
Внутри низкого сводчатого перехода воздух оказался божественно теплым. Здесь пахло дымом костра и лошадьми. Еще один земляк возник рядом, чтобы принять у Мэйсена поводья Бреа и отвести ее в дальний угол, к другим лошадям. У костра лежали четыре седла, а сам костер путешественники развели на месте старой топки. У стены были сложены тяжелые плащи. Судя по всему, эта группа была в пути уже давно и путешествие было нелегким. Луки и дротики были составлены так, чтобы до них в любой момент можно было дотянуться.
— Ждете проблем? — спросил Мэйсен.
С улицы вернулся его провожатый, впустив облачко снега и ледяного воздуха. Он постучал сапогами, стряхивая снег, и снова натянул полог на дверь, закрепив его тяжелым камнем. Одет он был так же, как остальные, — в вытертую кожаную одежду, на плече висел колчан, на бедре — кинжал в ножнах. У него были такие же ярко-синие глаза и правильные черты, как у младшего лучника, но опыт заострил его лицо и оставил нити серебра в гриве каштановых волос.
— Никогда не знаешь, с чем столкнешься в ущелье Свистунов, — сказал он. — Удача любит подготовленных. А теперь, может, ты скажешь, что привело тебя сюда?
Мэйсен взглянул на короткие луки. С такого расстояния его нашпигуют стрелами, как кролика. Он вздохнул.
— Я направляюсь во Флот. Самый быстрый путь на юг лежит через ущелье и Звенящую Осень.
— Одинокий путь, — сказал старший, не ослабляя тетивы. — И холодный в это время года.
Мэйсен стянул с головы капюшон. В убежище было тепло, и в своей зимней одежде он уже вспотел.
— Я иду, куда несет меня ветер. А что завело моих земляков так далеко на запад?
Тот, кто увел Бреа, вернулся к огню, неся под мышкой седло, а в другой руке сжимая тюки.
— Охота, — ответил он. Чистота голоса подсказала, что это не он, а она.
Мэйсен присмотрелся и понял, что под бесформенной курткой и кожаными штанами скрывается стройная, очень женственная фигура.
— Твоей кобыле совсем плохо. Я накормила и напоила ее, но ты должен дать ей отдохнуть, прежде чем отправишься во Флот.
Женщина поставила тюки к остальным вещам, бросила седло на землю перед Мэйсеном и уселась, опираясь спиной на седло.
Одна рука незаметно скользнула к кинжалу на бедре.
— Я благодарен, и Бреа наверняка тоже. Мы столько миль прошли вместе, что мне больно видеть ее страдания. — Мэйсен снял плащ и сложил его на седло. — Могу ли я спросить, на кого вы охотитесь, раз проделали больше тысячи миль от Флота?
Пожилой наградил его долгим взглядом. Мэйсен подумал, что ему, наверное, не следовало задавать этот вопрос.
— Можешь сказать ему, Сор. Он гаэден.
Четвертый долинник сидел по другую сторону костра, почти теряясь в тени. Трое других отличались смуглой кожей и каштановыми волосами, он же был темноволосым и бледным. Уголки его рта опустились: один — потому что от носа до подбородка шел свежий шрам, другой, видимо, за компанию. Он не поднимал взгляда от точильного камня и кинжала. Сталь сверкала в отблесках костра и отражалась в темных глазах.