Посланник Тьмы

Теттенсор Е.л.

– Это лагерь на выезде из города? – спросил Коди. – Мы только что оттуда. Адали утверждают, что не знают его, но мы считаем, что они лгут.

– Почему? – холодно спросил аптекарь. – Потому что они адали?

Его глаза неуловимо изменились, но прежде, чем Коди ответил, Ленуар произнёс:

– Потому что они лгали. По их лицам было видно, что этого человека они раньше видели. Даже один из ребят его знал.

Значит и Ленуар это заметил. Ну конечно.

Аптекарь пожал плечами.

– Возможно. Думаю, община считает, что покойный совершил преступление, и хотят сами с этим разобраться.

Адали вообще предпочитают карать сами.

– Этот человек уже мёртв, – заметил Коди.

– Да? Что ж, в таком случае, они хотят защититься. Адали знают, что всю общину обвинят вместе с этим мужчиной, – слабо улыбнулся аптекарь.

– Звучит правдоподобно, – произнёс Ленуар, – но я думаю, есть ещё что-то. Один из членов общины сплюнул на землю, когда увидел набросок.

Коди удивлённо хмыкнул. В тот момент Ленуар пристально рассматривал старейшину, но ничто не ускользнуло от его взгляда. Мужчина стоял далеко и вёл себя тихо, поэтому Коди решил, что инспектор не заметил ничего даже краем глаза.

– Может быть, он изгнанник, – предположил аптекарь. – Когда адали изгоняют из общины, от него все отрекаются. Остальные даже не признают больше его существование.

– И за что человека могут изгнать из общины?

– О, за многое.

Аптекарь опустил мешок, который нес, на прилавок и начал его развязывать. Коди смотрел с нездоровым восторгом, немного побаиваясь увидеть, что там внутри.

– Заключения в тюрьму Брайленда обычно бывает достаточно: за те же преступления клан назначил бы куда более суровое наказание. Они также высылают тех, кто, как им кажется, относится непочтительно к ценностям адали. Обычно преступления являются в некотором роде духовными или религиозными. Зная клан Азис, держу пари, что это была кхекра.

– Что вы сказали? – нахмурился Ленуар. – Хек-ра?

Человек улыбнулся:

– Достаточно близко. Волшебство адали. Или, скорее, чрезвычайно темный вид магии адали. У клана Азис было несколько колдунов, которые славились когда-то, но они отказались от кхекры много лет назад. Они говорят, что это принесло им только горе, и они, вероятно, правы. Старейшины всегда не одобряли это, но в наши дни кто-либо, уличенный в темной магии, высылается или того хуже.

Коди и Ленуар переглянулись. Они слышали о такой магии, конечно – все слышали.

Во многих захолустных деревнях во всяких неудачах, от погоды до болезней и несчастных случаев, винили магию адали.

Но более образованные жители Пяти Деревень отвергли это как суеверную чушь.

Аптекарь вывернул мешок на прилавок, заставляя Коди отойти на шаг. Однако, к его облегчению, он увидел всего лишь связку высушенных цветов.

– Вы, парни, выглядите немного скептичными, – сказал аптекарь. – Я подозреваю, что вы не верите в магию.

– А вы верите? – спросил Ленуар.

Мужчина пожал плечами, достав откуда-то из-за прилавка глиняный горшок. Он начал сортировать высушенные цветы, складывая их в горшок.

– Я уже двадцать пять лет веду дела с адали, и за это время видел многое, что не мог объяснить. У них бесспорно дар к врачеванию. Кроме того, если вы встретите адали, которого постоянно преследуют неудачи, будьте уверенны, что он кого-то недавно оскорбил.

Этот народ постоянно боится, что их сглазят.

Коди фыркнул:

– Человек, верящий, что его прокляли, сам притягивает к себе неудачу.

– Возможно, – согласился аптекарь, – но ведь в таком случае неважно, настоящее проклятие или нет. Результат один и тот же.

– В каких-либо заклятиях фигурируют дети? – спросил напрямик Ленуар.

Он хотел шокировать аптекаря, и ему это удалось. Руки мужчины замерли над столом.

– Почему вы спрашиваете? – произнёс он сдавленным шёпотом.

Коди открыл рот, чтобы ответить, но Ленуар его оборвал:

– Неважно. Отвечайте на вопрос. Слышали ли вы о каком-либо виде кхерха, в котором используются дети?

Взгляд аптекаря снова опустился к цветам, его дрожащие пальцы продолжили работу.

– Господи, да, слышал, – пробормотал он. – И из-за этого я не спал много ночей.

Коди уставился на него, почувствовав внезапную дурноту.

– Кто вам рассказал? – спросил Ленуар. – Вы говорили, в клане Азис есть врачеватели, знакомые с магией кхекра.

– Они были знакомы с магией. Сейчас это запрещено старейшинами.

– Почему?

– Вы заметили, насколько они бедны? Около десяти лет назад их стада пали от мора. Вымерли все, до последнего животного. Тогда колдуны кхекра начали возвращать мёртвых. Старейшины решили, что боги наказали клан за использование колдовства, и объявили кхекра вне закона. После этого любой, кто был замечен за его использованием был изгнан или казнён. Но ущерб уже был нанесён. Клан потерял место в обществе адали. Они не могли больше голосовать по вопросам миграции. Их даже не приглашали на ежегодное собрание кланов. В этом не было смысла. У них не осталось денег, они не могли заплатить должную сумму могущественным кланам. Вот почему они всё ещё в Берривине накануне зимы – им просто некуда больше деться. Без пастбищ им не восстановить стада. Они настолько бедны, что на их лагерь больше не совершают набегов – ведь брать там нечего.

«Кроме женщин и детей», – мрачно подумал Коди. Клан Азис действительно находился в крайне тяжёлом состоянии. А отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.

«Мы на верном пути. Но что-то я не чувствую радости по этому поводу. Всё это ведёт чёрт знает куда»- Коди это печёнкой чувствовал.

Ленуар постучал ногтем по сделанному углём наброску:

– Будем считать, что вы правы, и этого человека изгнали за колдовство. Зачем ему мог понадобиться ребёнок? Какова цель?

Аптекарь понизил голос и заговорил быстрее, желая побыстрее закончить эту беседу.

– Кхекра использует всё, что угодно: травы, минералы, органы животных...

– И людей, – продолжил Ленуар.

Губы Коди скривились от отвращения. Дикость какая!

– Иногда. Обычно не используется ничего зловещего – ногти, волосы, капли крови. Но имеет значение, откуда вы берёте материал. От кого вы его берёте. Чем моложе человек или животное, тем чище материал, а чем чище материал, тем сильнее заклинание.

– Поэтому они используют детей, – произнёс Коди с отвращением.

Лоб аптекаря покрылся испариной. Он ещё больше понизил голос, говоря почти шёпотом.