Посланник
Шрифт:
– Маша, мне надо тебе много очень важного сказать, я сейчас уеду на берег и потом вернусь, через час или два, точно пока сказать не могу. Где я тебя могу найти?
Маша смотрела на мой шитый золотом мундир и сверкающие на солнце ордена, а потом сказала:
– Саша, я и так догадывалась, что ты не простой советник, тебя все здесь слушаются и уважают, но ты, оказывается, большой государственный человек.
Я ее не стал разубеждать, насколько большой и насколько государственный, а, узнав номер ее каюты (как я и ожидал, первого класса), поспешил к трапу, попросив Нечипоренко и нескольких казаков сопровождать меня.
На берегу, у низкого пирса, меня встретил человек в достаточно поношенном мундире, но все же, судя по всему, парадном. По виду он очень походил на актёра, игравшего в сериале Эркюля Пуаро, хотя Пуаро был бельгийцем, а не французом (а, все это одно
Пока я раздумывал, кому первым отдать честь – все же я гость здесь, а «Пуаро» – хозяин, и уже намеревался это сделать первым (я же не знал чина консула, хотя посланник в любом случае более высокий дипломатический ранг), но все же взял паузу. И правильно, консул приложил два пальца к головному убору, а его босоногие солдаты взяли свои «мультуки» на караул.
– Господин посол, – вообще-то я не чрезвычайный и полномочный посол, а рангом ниже – посланник, но на мне это не написано, а если французу и сообщили мой дипломатический ранг, то он сознательно повысил меня в чине, – я, от лица Французской Республики, приветствую вас во Французском Сомали. Я ожидал вашего прибытия несколько позднее, видимо, вы не делали остановок и шли полным ходом.
Я не стал вдаваться в характеристики «Орла» и сказал, что мы, в первую очередь, хотим выгрузить наших лошадей и мулов, а потом уже груз. Посол согласился и, узнав, какой падеж лошадей был в плавании, весьма удивился его низкому количеству.
Но самая главная и неприятная новость – обещанных двух сотен мулов не было из-за того, что вождь племени, которому они принадлежали, отправился в поход против другого вождя и вернется не ранее двух, а то и трех месяцев. Всех своих мулов он забрал в поход, поэтому сейчас в Джибути и окрестностях их не более трех-пяти десятков.
Глава 4. Джибути. Вынужденная остановка
Консул сказал, что грузчики, а их собралось более полусотни, разгрузят наш груз с лодок и понтонов и с помощью тележки узкоколейки доставят его на место лагеря, которое он нам выделил недалеко от своего строящегося дома, так что может нас частенько навещать. Там, где кончается узкоколейка, ведущая с мола, есть акациевая роща, которая дает какую-то тень, и по узкоколейке доставляют воду. Сейчас мы проедем туда, это не более полукилометра отсюда.
Я и консул погрузились в маленькую повозку, запряженную парой мулов, сзади выстроился почетный эскорт. Как выяснилось, это были сенегальские стрелки в белых холщовых рубахах и таких же, но более грязных, штанах, на голове у них какие-то бескозырки с желтым околышем. Интересно, почему французы не набирают местных солдат, надо же было везти сюда этих босоногих солдат из Сенегала, не доверяют, что ли, туземным племенам?
Перед отъездом консул подозвал старшего из носильщиков и на французском языке приказал ему начать разгрузку, сказав, что плата будет талер за каждого из грузчиков за выгрузку и доставку в лагерь всего груза. Я посмотрел на старшего грузчика: худой, мышц почти нет, голова лысая с пучками курчавых волос, в ухе – серьга. Кроме серьги, другим дополнительным предметом на теле была лишь набедренная повязка. Недалеко стояли его подчиненные, истощением напоминая узников концентрационного лагеря. И это грузчики? Нечипоренко уехал на пароход распоряжаться погрузкой, один из казаков остался на пирсе, второй пойдет смотреть место для лагеря (в повозке места для него не нашлось). Консул ткнул стеком возницу в спину, и мы потрюхали со скоростью пешехода. Сенегальцы не в ногу поплелись сзади, взяв свои допотопные ружья на плечо. Казак, придерживая шашку, пошел сбоку от коляски, чтобы не глотать пыль.
Весь Джибути состоял из двух улиц европейских домов, площади, на которой было присутственное здание с гордой надписью «Gouvernement» с развевающимся французским флагом на высоком флагштоке. В этом же здании располагались почта с телеграфом и были торговые лавки, что-то вроде гостиного двора в уездном российском городке. Дальше на площади была гостиница под вывеской «Hotel de Paris», дома зажиточных французских комиссионеров, как правило, служащих компании «Мессаджери», строящих железную дорогу вдоль побережья. Консул пояснил, что строительство только начинается, а в будущем здесь будет большой порт, а значит, вырастет и город. Сейчас, конечно, европейского населения немного, столица края была вообще в Обоке, откуда и идет строительство железной дороги, но, поскольку море здесь глубже, будут строить большой мол, к которому могут швартоваться крупные суда, и тогда жизнь здесь закипит. Консул говорил
С этими мыслями доехали до места. Выгрузившись, консул с гордостью показал на пригорке большой дом из сырцового кирпича, окруженный таким же забором, объяснив, что это – будущая его резиденция. Сейчас в доме идут отделочные работы, а вокруг высаживают привезенные саженцы. В планах – озеленить и главные улицы города. Лагерь мы можем разбить сразу же у забора, который тоже даст тень, а лошадей устроить у чахлой акациевой рощицы невдалеке. Замыкали пейзаж огромные склады компании «Мессаджери», которая строит дорогу и порт.
Дальше дорога ведет на Хараре, это уже Абиссиния, – консул показал на утоптанную дорожку шириной метра два, не больше, но до нее двести километров пустыни, потом почти столько же степь, где уже есть источники воды, корм лошадям и мулам.
Я сказал, что в наших планах было задержаться в Джибути не более двух дней, поскольку я рассчитывал нанять здесь погонщиков с мулами. Так как мулов нет (а нам их обещало правительство Франции через наше МИД), то задерживаться на два-три месяца не имею возможности, из-за того, что фуража у нас осталось на три недели максимум, а взять здесь сена, насколько я понимаю, неоткуда. Поэтому миссия под угрозой, могу ли я воспользоваться телеграфом для срочной депеши?
Консул ответил, что, конечно, можно, хотя телеграфные тарифы здесь довольно высокие. Но только обмен депешами ни к чему не приведет – ведь не отправят же вам мулов из Петербурга? Он рекомендует воспользоваться верблюдами, так как у него есть знакомства среди местных абанов (караванщиков). В случае моего согласия он пошлет за ними сегодня же, и через два-три дня они могут прибыть сюда с верблюдами. Естественно, я согласился: верблюды так верблюды. Консул кивнул головой в знак согласия и сказал, что офицерам и мне выделены номера в гостинице, а солдаты могут жить в лагере. В Джибути безопасно, окружающие город деревни – мирные, но вот дальше кочуют племена, промышляющие исключительно грабежом, две недели назад вырезали караван французского купца, направлявшегося в Хараре, несмотря на то, что караван хорошо охранялся. Сомалийцы убили всех, не тронули только погонщиков верблюдов и, естественно, абана, и угнали семьдесят верблюдов с дорогим товаром. Я попросил обеспечить нас достаточным количеством воды, на что консул ответил, что воды в колодцах мало и они все в частном владении, так что напоить полторы сотни лошадей и сотню человек, да еще предоставить воду для мытья в городе практически невозможно. Нужно договариваться с компанией (той же «Мессаджери»), которая имеет паровичок и цистерну – за плату они доставят воду из источника в двадцати километрах от города. В планах градоначальника, который одновременно и был консулом – провести оттуда в город акведук, но вот на это метрополия денег пока не дает.
Спросил, где представительство компании, оказалось, что на складах в пятидесяти метрах от нас, но там выяснилось, что чертов паровозик уже укатил с грузом шпал, вернется завтра утром и после обеда доставит воду: триста талеров за все удовольствие. По поводу дров – мы можем рубить акациевые заросли в километре от города, это бесплатно.
Возвратились в порт, консул с почетным караулом отправились восвояси, а я понаблюдал, как выгружают лошадей, два десятка их уже стояли на берегу, казаки привязывали к вьючным лошадям парусину, брусья, плотницкий инструмент и бурдюки с водой. Часть казаков охраняла груз, который таскали чернокожие грузчики. Конечно, за ящик, который выгружали два казака, они брались вчетвером, но все же довольно бодро шевелили ногами и грузили ящики на тележку узкоколейки. Увидев нашего интенданта в пробковом шлеме, спросил, как идет разгрузка. Он ответил, что на корабле командует суперкарго под присмотром Нечипоренко и Павлова. Пока они не трогали оружейку, выгружают только малоценный груз, но именно он и понадобится в первую очередь: вода, продовольствие, корм для лошадей и мулов. После этого на порожней лодке поехал на «Орел».