Посланники тьмы
Шрифт:
Глеб облегченно вздохнул и сунул перевертень во внутренний карман меховой куртки. Затем огляделся. Взгляд Первохода случайно упал на висевшего на дереве Анчутку, и к горлу ходока подступила тошнота.
Он быстро отвернулся, чтобы больше не видеть красный, освежеванный кусок мяса, в который превратился коротышка.
– Храбрый малыш, – дрогнувшим голосом проговорил Глеб. – Мне жаль, что ты умер. Надеюсь, эта тварь убила тебя быстро, и ты не сильно мучился.
Глеб, больше не глядя на Анчутку, зачерпнул в пригоршни грязный снег
– Как это я забыл ольстру? – бормотал он, шагая по комьям мерзлой земли и влажным палым веткам. – Это все бурая пыль. После следующей дозы вообще забуду, как меня зовут...
13
Затянутые туманом моревские рудники Глеб миновал без приключений.
Впереди был Кишень, страшный мертвый город, в руинах и подклетах которого еще год назад ютились, прячась от людей и лесных тварей, мутанты. Племя уродливых, обросших рогами, панцирями и шерстью нелюдей, из которого вышла самая прекрасная девушка на свете – Диона.
Интересно, уцелел ли кто-нибудь из них?
– Есть лишь один способ это проверить, – привычно пробормотал себе под нос Глеб и заковылял к городу.
Как всегда, когда Глеб приближался к мертвому городу, по спине его пробежал неприятный холодок. За каждым камнем и подклетом здесь ему чудилась опасность.
Осторожно продвигаясь по заросшим травой тропкам, Глеб всхлипнул и стиснул зубы, чтобы не заплакать. Ему вдруг до боли в сердце захотелось домой, в родной и славный двадцать первый век. Со всеми его ужасами и кошмарами, с исламскими фундаменталистами, с заигравшейся Америкой, со старенькой, сытой, ворчливой Европой, с дремучей, размашистой Россией – в двадцать первый век, в котором ему не повезло и посчастливилось жить.
Сесть в «Хонду», охлестнуть вечернюю Москву. Поиграть в боулинг, покатать шары на бильярде, закатиться с друзьями в спортбар и посмотреть игру питерского «Зенита» с московским «Спартаком», вопя и размахивая кружкой с пенистым пивом после каждого опасного момента – не говоря уж о забитом мяче.
Даже необязательно в спортбар. Можно забрести с девушкой в кофейню, заказать себе чашку горячего капучино, пить кофе, болтать с ней о разных пустяках и смотреть, как за окном накрапывает дождь и сгущаются осенние сумерки.
А потом, когда кончится дождь и на проспекте зажгутся фонари, пойти с девушкой в кино. На «Ночной дозор». Или на «Двенадцать друзей Оушена». Нет, лучше на нового «Бонда»!
Смотреть, как на экране кто-то другой спасается от пуль и крошит врагам черепа, и знать, что все это происходит не с тобой, более того – что все это лишь понарошку.
Глеб улыбнулся и задумчиво пробормотал:
– Орлов. Глеб Орлов.
Да, да, именно так – Глеб Орлов! И никаких Первоходов, Озаров, Замят, никаких воевод, десятников, охоронцев, никаких мечей, кинжалов, стрел и бердышей!
Темный
А в номере отеля – горячая ванна, приятная музыка, чистая постель, тонкий, кружащий голову аромат духов и шелковое нижнее белье...
К черту лес с его свежим воздухом, деревьями и зверьем! Да здравствует огромный город, шумный, суетный, бестолковый, пропахший бензином! Полжизни за облачко выхлопного газа!
К горлу Глеба подкатил ком. Неужели он застрял в этом сказочном средневековье навечно и ему суждено помереть здесь?
Глеб задрал рукав куртки и взглянул на покрытое шрамами предплечье. Шесть шрамов были четкими, а один побледнел и уменьшился в размерах. Значит, сейчас он чуть поближе к цели.
Что ж, если так пожелали боги, он сделает, как хотят они. Пройдет через все испытания и выйдет из них живым. Главное, чтобы боги не обманули. А уж он со своей задачей справится.
– Да поможет мне огнекрылый пес Семаргл! – пробормотал Глеб, вытирая рукавом куртки мокрые глаза, и ускорил шаг.
...Пошел дождь, непрерывная, постоянная морось, которая могла продлиться не один час. Глеб передвигался вперед, сильно прихрамывая на правую ногу, отдавленную стволом дерева.
Наконец, решив, что ему понадобится какой-нибудь костыль или трость, если он хочет идти дальше, Глеб остановился. В пределах его досягаемости, среди наваленных бурей веток, была часть ствола молодого деревца. На вид она была безупречно прямой. Глеб поднял ствол, отсек с него ветви и обтесал его ножом.
Покончив с работой, Глеб снова зашагал вперед, опираясь на импровизированный костыль.
Когда его вес время от времени слишком сильно перемещался на правую ногу, Глеб сжимал зубы и шипел от боли. Обогнув россыпь поросших травой камней, он свернул на то, что раньше было широкой тропой, и теперь, тяжело опираясь на костыль, протискивался между выросших на ней кустов.
Дождь растопил снег и превратил каждый открытый клочок земли в мокрую грязь, и Глеб боялся поскользнуться и упасть.
Должно быть, призрачные твари уверены, что теперь он не выберется отсюда. Хромой, одинокий, не знающий, куда идти, и полагающийся лишь на собственную интуицию ходок. Теперь он для них легкая добыча.
Зубы Глеба блеснули в усмешке – ну уж нет. Он им еще покажет.
Холодный порыв ветра прошелестел травой и заставил Глеба поежиться. Среди кустов были разбросаны кучи щебня. Руины впереди становились все крупнее. Подклеты и подвалы были заполнены испарениями зла, пробивавшимися, подобно туману, даже сквозь ровный моросящий дождик.
Был здесь и вездесущий туман. Глеб видел, как спереди наплывали серые, туманные спирали, окутывая кучи гниющего дерева, кирпича и камня от обвалившихся кладок.