Посланники Великого Альмы (Книга 1)
Шрифт:
Джулия молча наблюдала за выражением лица командора, которое за несколько секунд три или четыре раза менялось в цвете. Ей нравились красные тона, и она прервала затянувшуюся паузу, когда щеки командора порозовели.
— Вы что-то пытаетесь вспомнить, дон Иларио?
Он промокнул лоб белоснежным платком и нарочито неторопливо поместил его за пышную манжету рубашки.
— Да-да, и я сделал это. Вы — жена Альмы, Великая Пророчица, богиня, жрица и прочее, прочее.
Она несколько раз хлопнула в ладоши.
— Отличная
— Знаете, я как-то растерялся. Сидеть при вас можно?
Джулия указала ему на лавку.
— Скажите, — спросил он, присаживаясь, — как вы это делаете? Я имею в виду, разговариваете на испанском языке?
— Вам затруднителен этот язык? Тогда пообщаемся на итальянском, вы ведь долго воевали в Италии?
Дон Иларио закрыл глаза, услышав итальянскую речь.
— Тоже не по нраву? Какой из европейских языков вы предпочитаете? Английский, французский?.. Поняла. Вы — участник сражения в Альхамбре. Что ж, поговорим на арабском.
Командор, сдаваясь, поднял руки над головой.
— Нет-нет, погодите, давайте остановимся на моем родном. Вы ведь просто хотите убедить меня в том, что вы и вправду богиня. Скажу откровенно, что вам это почти удалось.
— А что же вам ещё нужно, чтобы вы уверились в этом до конца? Хотите знать, когда умрет королева Изабелла или кто будет преемником Фердинанда?
— Помилуйте! Я желаю долгие лета своим правителям.
— Но я же не предложила вам ничего дурного, что вы так встрепенулись?
— Хотите вина? Хорошее — настоящее, испанское.
Командор никак не мог прийти в себя — оттого нервничал и не знал, что делать. Ясно, что инициатива была в руках странной гостьи. "Ведьма!" Эта мысль, однако, не принесла облегчения, а, наоборот, запутала все ещё больше.
— Послушайте, дон Иларио, время сейчас для нас обоих очень ценно, так что давайте отбросим те вопросы, на которые я хоть и отвечу, но вы все равно не поймете. Согласны?
— Согласен. — Он протянул Джулии золотой кубок с вином.
— Превосходный вкус, — похвалила она, пригубив напиток. — Вы, я вижу, не расстаетесь со своим ларчиком даже в походе.
Лицо дона Иларио приобрело самодовольное выражение.
— Это одно из моих правил. Оно незначительно, конечно, но у меня под рукой должно быть все необходимое. Даже такая мелочь, как вино.
— Вы так привязаны к этой мелочи?
— Я люблю вино, хотя могу обходиться и без оного. Но тогда это будет единственный комар в комнате. Его не видно — но он есть, и он противно пищит, не давая спокойно заснуть.
— Вы очень своеобразно и просто умеете объясняться, дон Иларио. Теперь настала моя очередь. Начну с главного. У вас находится то, что вам не принадлежит по праву; вы держите в плену тех, кто рожден быть вольными людьми.
— Ах вон оно что! — Командор отставил кубок в сторону. — Так вы только за этим пожаловали? Но
Дон Иларио начал приходить в себя, и раздражение стало наполнять его грудь.
— Я практически сделала это, но мне хотелось, чтобы вы лично поучаствовали в этом.
— Не имею ни малейшего желания.
Джулия слегка подалась вперед.
— Тогда разрешите официально объявить вам свои требования. Первое: по истечении этой ночи все пленные должны быть освобождены. Второе: все золото — включая и божественные фигуры, и другие драгоценные изделия, которые я вижу здесь, вы здесь и оставите. После чего уберетесь с этой земли.
— Все?
— Все.
— Вы забыли добавить «если». Если, мол, вы не выполните мои требования, то… Так что там, уважаемая сеньора?
Джулия приняла прежнюю позу, положив руки на подлокотники трона и касаясь лопатками жесткой спинки.
— Вы останетесь здесь навсегда, — пояснила она.
Дон Иларио разыграл небольшую сцену, закатив глаза.
— О, Господи! Какой ужас! Навсегда, сказали вы? Это как вас понять убьете, что ли? Сколько вас осталось — пятнадцать? Или шестнадцать, если священник остался жив?
— Вы хорошо оперируете цифрами, дон Иларио. Вероятно, в детстве вы дружили с арифметикой, иначе бы вы не смогли осуществить тот коварный план захвата города альмаеков, где погибли все, исключая нас и девяноста шести детей. Чтобы наш с вами разговор все-таки состоялся, давайте забудем на время о божественном.
— Богу богово? Что ж, разумно. Чисто по-человечески я вас понимаю это я о жертвах. И с той же человеческой логикой никак не пойму, что вы можете мне противопоставить? На чем основываются ваши требования? На том, что я, услыхав вашу испано-итальянскую речь, грохнусь оземь? Буду ползать у вас в ногах, целовать божественные руки и ловить каждый взгляд посланницы Божьей? Вы что, и в самом деле хотели взять меня этим?
Он хрипло рассмеялся и опустошил свой бокал.
— Нет, уважаемая сеньора, я человек здравомыслящий, меня на подобные штуки не возьмешь. Кстати, вы ведь должны знать, сколько вам подобных было сожжено на кострах Великой Инквизиции.
— Да уж, наслышана.
— Вот-вот. Но дон Иларио не такой человек, он не зажжет здесь ещё один костер. Я отпускаю вас, идите. Никто не посмеет преследовать вас.
Джулия усмехнулась.
— Вы первый заговорили о кострах, и теперь самое время и мне опуститься на землю и конкретизировать это «если», которое вас так волнует. Вернее, вы относитесь к нему слишком уж легкомысленно.
— У вас действительно есть что мне предложить?
— Да. Это три прекрасных галиона. Они называются — "Санта Мария", «Тринидад» и "Мария Глориоса". Они действительно прекрасны, я лично побывала на каждом.