После долго и счастливо
Шрифт:
— Боже, Эйден! Зомби?
Я целую её за ухом, затем прокладываю дорожку поцелуев по её шее.
— Ну мы же в отпуске. Идеальное место, чтобы немного отступить от моих правил.
— Я так и знала, что почувствовала вкус мяты и рома.
Я с мягким смешком целую её в плечо.
— Мне всегда сложно было признаваться тебе в своих страхах и провалах, потому что я не хочу разочаровать тебя, Фрейя.
Она удерживает мой взгляд, запуская пальцы в мои волосы.
— Эйден, ты никогда меня не разочаруешь. Потому что ты бы никогда не
— Скажи это моему мозгу. Он лживый засранец.
— Скажу, — шепчет она. — Дай мне знать, когда он несёт фигню, и я его отчитаю.
Моё горло сжимается от слёз.
— Скажу.
Прижавшись щекой к моему плечу, Фрейя вздыхает, пока я покачиваю нас, описывая медленные, завораживающие круги.
— Эйден?
— Мм?
— Спасибо. Мне это было нужно.
Мои губы встречаются с её, когда я шепчу:
— Мне это тоже было нужно.
Глава 21. Эйден
Плейлист: Vance Joy — I’m with You
Птицы тихо чирикают снаружи. Свет солнца льётся через нашу стеклянную раздвижную дверь и окрашивает профиль спящей Фрейи золотыми и бронзовыми оттенками, спускаясь по линии её носа к поджатым губам. Кто-то гремит чем-то дальше по коридору — мои ставки на одного из «щенков» — и резко будит её от глубокого сна.
Тихо и мягко потягиваясь, Фрейя попискивает и открывает глаза. Она сонно косится в мою сторону, где я лежу рядом с ней на постели, приподнявшись на локте. Я улыбаюсь ей, и она улыбается в ответ — теплее, чем солнце, озаряющее её лицо.
— Доброе утро, — тихо говорит она.
— Доброе утро, — шепчу я. Глядя на неё, я провожу ладонью по её руке. Она робко поворачивает ладонь, и я крепко переплетаю наши пальцы.
Её глаза всматриваются в мои, и её улыбка делается шире.
— Твои волосы торчат во все стороны.
— Знаю, — я вожу большим пальцем по её ладони, успокаивая себя так же, как и бесчисленное множество раз в прошлом, прикасаясь к ней вот так. — Надо подстричься. Просто я был слишком занят.
«Слишком занят. Боже, Эйден. Нашёл что ляпнуть».
Выражение её лица меняется, и она смотрит на наши руки.
— Который час?
— Рано.
— Насколько рано?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю.
Она хмурится.
— Ты не можешь посмотреть на телефоне?
— У меня нет его при себе.
Её глаза комично выпучиваются.
— Что?
Я бы оскорбился тем, насколько она шокирована, но я месяцами практически не расставался с ним. Сложно было не беспокоиться, что я что-то пропущу, но я сделал это — две ночи подряд оставлял телефон внизу. И я до сих пор не заглядывал в него. Вместо этого я проснулся пораньше и позанимался йогой на маленькой террасе, вспомнив, что показывал нам Макануи. Как бы я ни сердился
— Он на кухне, заряжается, — тихо говорю я ей, проводя пальцами по внутренней стороне её руки.
— Ну, я потрясена, — шепчет она. — Кстати о кухне, мне пора вставать, — бормочет она, покосившись мимо меня на яркое утреннее небо. — Если я не приготовлю завтрак, этим займётся мама.
— Сегодня за это отвечают Рен и Аксель.
Она поворачивает голову.
— Да?
— Парни составили календарь на остаток недели, чтобы не взваливать всё на тебя. И… — я смотрю поверх её плеча на ждущий её поднос. — Твой завтрак сегодня здесь.
Она оглядывается через плечо, затем смотрит мне в глаза и сдерживает улыбку.
— Вау.
Я улыбаюсь ей.
— Давай. Пока кофе не остыл. И пока Райдер не узнал, куда подевался его термос.
— О, ты покойник, раз посмел стащить его.
— Вот поэтому он и не узнает, жена, — я бросаю на неё выразительный взгляд. — То, чего он не знает, то ему не повредит. И мне тоже.
Фрейя тихо посмеивается, усаживаясь на кровати, и я ставлю поднос поверх её коленей.
— Это так здорово, Эйден, — говорит она. — Тебе необязательно было так стараться.
Я приглаживаю её взъерошенные волосы и целую в щёку.
— Мне захотелось.
Когда я тянусь к её тумбочке, чтобы поставить стакан её воды на поднос, я замечаю там книгу.
— «Доводы рассудка»? — спрашиваю я.
Она медлит, не донеся кофе до рта.
— Несколько недель назад я посмотрела фильм, и он мне понравился. Решила и книгу прочитать.
Устроившись рядом с ней на постели, я скрещиваю ноги в лодыжках и наклоняюсь, поправляя приборы на подносе. Фрейя улыбается мне поверх края кружки.
— Когда ты посмотрела фильм? — тихо спрашиваю я.
— Когда ты был в Вашингтоне, — отвечает Фрейя, поставив кофе. — Я плакала. Много.
Я поднимаю на неё взгляд.
— Почему?
Она слегка улыбается.
— Потому что это про долгое ожидание близкого человека после того, как он/она причинили тебе боль, а ты причинил боль им. Это про решение, что внешний мир не имеет права диктовать твоё счастье, про прощение, вторые шансы и любовь, которая растёт вместе с людьми.
— Звучит чертовски хорошо.
Она кивает.
— Да. На самом деле, пока что книга мне нравится больше.
Я наклоняюсь ближе к её руке, которая до сих пор в моих волосах.
— Можно мне почитать?
— Только если ты будешь читать её мне вслух. С британским акцентом.
Я шутливо прикусываю её плечо.
— Акценты даются мне так же плохо, как и шарады, и ты это знаешь.
Она целует меня в щёку.
— Я люблю твои акценты, — её губ опускаются к моему подбородку, и я чувствую её колебание, её тёплое дыхание на моей коже. — И я люблю тебя.