После Куликовской битвы
Шрифт:
Что же касается «буферного» положения «купли», то надо помнить давнюю вовлеченность рязанских князей в московскую антилитовскую политику, и здесь крайне показателен факт бегства около 1448 г. последних пронских князей в Литву с последующим присоединением их удела к Рязани. В любом случае и в 1483 г. эти отношения были далеки от идеала. О претензиях к Рязани со стороны Литвы в связи с набегами рязанских «украинников» на пограничные владения Гедеминовичей писалось выше. Взаимные обвинения, то рязанцев в вооруженных нападениях «на мченян и на рылян и на путивль (так! очевидно, путивлян. – А. Л.) и на иных», то, наоборот, в захватах литовскими подданными рязанских «сторожей», присутствуют в дипломатической переписке великого князя московского Ивана III и короля Александра Казимировича времени «купли» [648] . Так что говорить об опасениях за лояльность Рязани как цели приобретения Москвой западной части удела, граничащей с Литвой, вроде бы оснований нет.
648
Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. С. 236, 262.
Для определения цели и датировки «купли» надо обратиться к одному из пунктов московско – рязанского докончания 1483 г., договоренности о совместном «ведении» р. Мечи. Если это положение договора действительно подразумевало, как писалось выше, совместную охрану рубежа «от поля» по р. Мече, то
На 30-е гг. XV в., начало княжения в Москве Василия Васильевича, приходится резкая активизация нападений Орды на южнорусские «украины» [649] . В 1432–1433 московский князь подписал союзнический договор с рязанским князем Иваном Федоровичем о совместной борьбе с татарами [650] . Очевидно, во исполнение своего обязательства Василий Васильевич в 1443 г. посылал, о чем уже писалось выше, «двор свои» на защиту столицы двоюродного брата во время нападения на Переяславль – Рязанский орды царевича Мустафы.
649
Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. С. 768.
650
Зимин А. А. Витязь на распутье. С. 51.
В 1450 г. воеводы великого князя московского разбили татар на р. Битюг, левом притоке Дона, и это был первый после Куликовской битвы 1380 г. случай столь дальнего похода московских полков за Оку [651] . К месту боестолкновения, заметим, московские войска могли проследовать только по территории Великого княжества Рязанского.
Княжение наследовавшего Василию Васильевичу на московском столе его старшего сына, Ивана III принесло крупные перемены в отношения между Русью и Ордой, стало решающим этапом в борьбе за независимость для одной стороны и последней попыткой восстановить былое могущество Чингизидов для другой. Ключевым моментом этого противостояния стали события на р. Угре 1480 г. и свержение ордынского ига. После 1480 г., с распадом Орды и обособлением Крымского ханства, угроза с юга не миновала. До 1502 г. в степях продолжала кочевать Большая орда, с распадом которой союзник Великого княжества Московского, Крымское ханство вскоре превращается в наследника агрессивной внешней политики Орды [652] .
651
Горский А. А. Москва и Орда. С. 144.
652
Подробнее: Хорошкевич А. Л. Русь и Крым. От союза к противостоянию. Конец XV – начало XVI вв. М., 2001. С. 141–142.
Набеги Орды, а позднее Крымского ханства на русские земли имели конечной целью Москву, и Дон в них фигурирует как плацдарм для походов. Так было в 1465 [653] и 1480 гг., причем в последнем случае Ахмат решил зайти на земли Великого княжества Московского через Угру в верховьях Оки только после того, как убедился в том, что это невозможно сделать через верхнее течение Дона («приближешуся ему к Дону, и князь велики… слышав то, поиде… противу ему к Коломне» [654] ). Действия Ивана III почти зеркально, кстати, повторяют диспозицию 1380 г. перед Куликовской битвой. А в начале XVI столетия Верхний Дон, перешедший, как помним в составе «купли» Великому княжеству Московскому, становится зоной постоянных военных столкновений.
653
ПСРЛ. Т. 24. С. 186 («поиде… царь Махмутъ на Русскую землю со всею ордою, и быстъ на Дону»).
654
ПСРЛ. Т. 24. С. 193.
В это же время, на рубеже XV–XVI вв., происходит существенное изменение в военной политике Москвы, переход от преимущественно оборонных действий к тактике регулярных выходов далеко за Оку, «в поле», «под Орду» [655] . При этом ареной столкновений становятся «Елеч» и «вся Елецкая места», московские владения договорной грамоты 1483 г.
В 1492 г. столкновение московских полков с татарами имело место «в поли промежъ Трудовъ и Быстрые Сосны» [656] , в 1511 г. татар гнали «до Сернавы» [657] , в 1506 г. «до речьки до Рыбницы» [658] . Реки Труда и Чернава – притоки Быстрой Сосны, вдоль течения которой располагались земли Елецкого удела, Рыбница, правый приток Верхней Оки [659] , несколько западнее Ельца.
655
Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI в. С. 23.
656
ПСРЛ. Т. 12. С. 233. Столкновение с татарами на Быстрой Сосне в 1492 г. В. П. Загоровский справедливо полагает доказательством того, что Елецкие земли были в это время заброшены (Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI в. С. 23).
657
Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 160.
658
Иоасафовская летопись. М., 1957. С.151; ПСРЛ. Т. 6. С. 246.
659
Книга Большому чертежу. Подгот. к печати и ред. К. Н. Сербиной. М., Л. 1950. С. 60. 81–82, 115.
Те же земли на правобережье Дона, вдоль другого его притока, р. Тихая Сосна, впадающего в Дон южнее Быстрой Сосны, стали в 1501 г. местом столкновений отрядов союзника Ивана III, крымского хана Менгли Гирея с Большой ордой «Шихмата царя». В военных действиях на Тихой Сосне приняла участие и Москва. Как писал в Москву из Бахчисарая Менгли Гирей, он «пришолна орду на Шихмата царя, и Шихмат… стоял в крепости на усть Тихие Сосны у Дону… и князь велики бы послал на улусы (Шихмата. – А. Л.) рать свою». В ответ на просьбу московский князь отправил на Тихую Сосну собственные военные силы, а также, что характерно, рязанские полки [660] .
660
Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и Турцией. Т. 1. С. 336; Разрядная книга 1475–1598 гг. М… 1966. С. 32. «Крепость» «Шихмата царя» в устье Быстрой Сосны – не стационарное оборонительное сооружение, как иногда полагают (Загоровеский В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI в. С. 41), а обычное обозначение в письменных
Неясно, входили ли ранее земли по Тихой Сосне в состав самостоятельного Елецкого княжества [661] , но, так или иначе, примыкали с юга к московскому с 1483 г. Ельцу. Во всяком случае, не она, а Быстрая Сосна, судя по всему, считалась границей «от поля»: первую грамоту в Москву русские дипломаты, возвращавшиеся сухим путем вдоль Дона из Крыма, отправляли после форсирования Быстрой Сосны [662] . При этом северная граница московского Ельца, р. Меча, на рубеже XV–XVI вв. считалась в Москве безопасной и использовалась в это время для сообщения между Окой и Верхним Доном. В 1499 г. «Мечею в Дон и Доном в Азов» проследовало русское посольство к крымскому хану, в то время как другая дипломатическая миссия, выбравшая путь «Полем», была по дороге ограблена [663] . Два года спустя, в 1501 г., «кафинского салтана посол Салый», по отправлении посольства следовавший на родину, получил в Москве «подводы до Мечи… а на реку… судно до Азова» [664] . Безопасной река в начале XVI в. считалась, естественно, и в Рязани: в 1501–1503 гг. рязанский князь Федор Васильевич пожаловал причт Спасо-Преображенского собора Переяславля-Рязанского с. Гавриловским на р. Мече [665] .
661
Южная граница удела продолжает оставаться дискуссионной. См.: Лаптенков В. В. Указ. соч. С. 24, 60; Тропин Н. А. Елецкая земля в XII–XVI вв. (по письменным источникам). С. 32.
662
Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и Турцией. СПб., 1884. Т. 1 С. 403.
663
ПСРЛ. Т. 28. С. 332; Иоасафовская летопись. С. 139.
664
Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и Турцией. Т. 1. С.403.
665
Сметанина С. И. Вотчинные архивы рязанских духовных корпораций XIII – начала XVII вв. // Русский дипломатарий. Т. 6. М., 2000. С. 287.
К середине XVI столетия ситуация на Верхнем Дону в целом оставалась той же, Быстрая Сосна продолжала оставаться в московском «ведении». На ее берега, «на поле усть Ливен» и «усть Ельца на поле» из приокских крепостей выдвигались великокняжеские воеводы «для осеннего приходу от крымских людеи» и таким же объектом московской охраны была в это время Тихая Сосна [666] .
Надо сказать, что, несмотря на исчезновение с политической арены Большой Орды и перемещения центра русско-татарского противостояния в Крымское ханство, сухопутный путь вдоль Дона сохранял, как и в XIV в., в эпоху Куликовской битвы свое стратегическое значение как наиболее удобный для достижения Оки. В XVI в. при набегах из Крыма на Великое княжество Московское, а позднее Российское государство (речь не идет о мелких отрядах крымцев, беспокоивших пограничье почти постоянно) «цари» и «царевичи» использовали три направления, через Северские земли, Верхнюю Оку и Рязань, междуречьем Оки и Верхнего Дона. При этом абсолютное большинство нападений приходилось на последнее, рязанское направление при кажущейся большей географической близости Крыму Верхнего Поочья и Северщины [667] .
666
Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и Турцией. Т. 1. С. 160, 162, 183, 186.
667
Горбунов К. В. К вопросу о направлениях экспансии Крымского ханства на южнорусскую «украину» в XVI в. // Проблемы новой и новейшей истории Востока. Материалы Межвузовской научной конференции. М., Рязань. 1993. С. 73–74.
Письменным источникам XVI в. известна крупнейшая сухопутная дорога «от поля» на север, к Оке, знаменитый Муравский шлях, традиционный путь набегов из степей. В примыкающей к южнорусскому пограничью части он пересекал Быструю Сосну, далее следовал на север междуречьем Красивой Мечи и Зуши, пересекал Упу и шел вдоль ее течения до современной Тулы, откуда можно было, в случае успеха, беспрепятственно достичь переправ на Верхней Оке. Кроме того, за Быстрой Сосной, кроме направления на Мечу, существовал и другой путь к Оке – через Куликово поле у истоков Непрядвы и Упы [668] . Недаром в Книге Большому чертежу, русском географическом справочнике XVI–XVII вв., Куликово поле и Непрядва определяются по отношению к Муравскому шляху: «А Упа… вытекла от Куликова поля… от верха речьки Непрядвы… от Муравского шляху» и «А река Солова и река Плова вытекли с верху реки Мечи ис Куликова поля от Муравского шляху» [669] .
668
Платонов С. Ф. К истории городов и путей на южной окраине Московского государства // ЖМНП. 1898. Март. С. 86–88; Он же. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время. М., 1995. С. 57–59.
669
Книга Большому чертежу. С. 59, 118.
На всем протяжении Муравского шляха между появившейся в 1-й четверти XVI в. Тулой на севере и Быстрой Сосной на юге русских крепостей вплоть до исхода столетия не было. Только в последние годы XVI в., с появлением на Быстрой Сосне возобновленного Ельца и Ливен, «московское правительство овладело громадными пространствами «Дикого поля» между Доном, Верхнею Окою и левыми притоками Днепра и Десны» [670] .
Возвращаясь к «купле» 50-60-х гг. XV в., зафиксированной московско – рязанским договором 1483 г., отметим, что конфигурация земель, обозначенных как московское приобретение, совпадает с направлением Муравского шляха, на котором Быстрая Сосна («Елеч» и «вся Елецкая места» докончания) и Меча (объект совместного ведения договаривающихся сторон) и в следующем, XVI столетии продолжают оставаться оборонительными рубежами степного пограничья. При этом Меча, на рубеже XV–XVI вв., как помним, дважды упомянута как безопасный путь на юг, в XVI в., наряду с Непрядвой и Верхним Доном постоянно фигурирует в источниках в связи с описаниями военных стычек с крымцами.
670
Платонов С. Ф. К истории городов и путей на южной окраине Московского государства. С. 88.