После меня
Шрифт:
Анджела Гриффитс
21 сентября 2017 г.
Я всегда знала, что Ли не делал этого, Джесс. У них не было никаких однозначных доказательств его вины, потому что он не делал этого. Вот так вот все просто. Я, впрочем, также знала, что со стороны может показаться, что он это и в самом деле сделал. Вот почему я поступила именно так, как поступила. Я не горжусь тем, что сделала, Джесс. Я попросту запаниковала, когда приехала и увидела в коридоре твой чемодан. Потому
Вот почему я сорвалась. Вот почему я зашла в ванную, чтобы уговорить тебя остаться. А когда я увидела, что ты лежишь неподвижно на кафельной плитке и из раны на твоей голове течет кровь, я подумала, что ты либо уже мертва, либо умираешь. В ту долю секунды мне нужно было принять решение, остаться ли здесь и помочь тебе или же забрать Гаррисона и удрать. Сделать вид, что я приехала сюда еще до этого несчастного случая и, как обычно, забрала с собой своего внука на все утро, чтобы позволить тебе спокойненько принять душ.
В общем, я выбрала Гаррисона. Все, о чем я могла думать, — так это об этом маленьком мальчике, вопящем что есть силы. И я знала, что мне необходимо увезти его оттуда. Знала, что, если я задержусь еще на пару секунд — даже для того, чтобы набрать по телефону номер «999», — будет больше вероятности того, что полицейские подумают, что это был вовсе не несчастный случай и что это сделал с тобой Ли. И тогда Гаррисон потерял бы не только свою маму, но и своего папу. А ни один ребенок не должен обрекаться на такую участь.
Поэтому именно так — я забрала его и захлопнула за собой дверь, оставив тебя там умирать. Потому что я не могла допустить, чтобы моего внука постигла такая участь. И хотя я, возможно, принесла при этом в жертву твою жизнь, я говорю себе, что ты согласилась бы с таким моим поступком. Потому что ты как никто другой знаешь: мать сделает что угодно ради того, чтобы спасти свое дитя.
И конечно же, полицейские поверили мне, когда я сказала, что приехала в вашу квартиру уже после того, как Ли ушел на работу. Никто в этом даже не усомнился. И в самом деле — какая женщина оставила бы свою невестку умирать на полу в ванной? Мне поверили и в суде. Поверили даже после того, как те женщины стали рассказывать о Ли всякие гадости.
Что сделано — то сделано, и мне придется жить с этим всю свою оставшуюся жизнь. Теперь никто уже никогда не узнает правды, потому что я не собираюсь ее никому говорить. Ли, возможно, ее тоже знает.
Вторник, 21 марта 2017 года
Я настолько уверена, что рожу в машине скорой помощи, что даже удивляюсь, когда машина останавливается и меня начинают выкатывать на кресле наружу.
— Мы уже приехали? — спрашиваю я парамедика, который постарше и который сказал мне, что его зовут Терри.
— Да, мы сейчас доставим вас прямиком в здание. Там уже ждут те, кто вами займется.
— С ним все будет в порядке?
— Да, с ним все будет замечательно, — говорит Терри, улыбаясь мне. — Он заставил свою мамочку попереживать, да?
Я киваю и одновременно с этим стону, потому что схватки начинаются снова. Терри закатывает меня на кресле в приемный покой родильного отделения. Врач и акушерка уже ждут меня с тележкой для перевозки беременных. Я слышу, как Терри им что-то быстро говорит, пока меня на нее кладут. Я различаю лишь обрывки его фраз: что-то про время моих схваток и про то, что мне после родов нужно будет пройти всестороннее обследование. Второй парамедик передает местному персоналу мой чемодан и автолюльку. Затем меня завозят в лифт. Акушерка — очень полная женщина — берет меня за руку и говорит, что ее зовут Глория. Я стараюсь не думать о гиппопотамихе из мультфильма «Мадагаскар».
— Папа сюда уже едет? — спрашивает она.
Я уже собираюсь сказать «да», когда до меня доходит, что она имеет в виду отца моего ребенка.
— Нет, — отвечаю я. — Я от него только что ушла.
Ее брови слегка приподнимаются.
— Девушка, вы, похоже, подбираете для себя самые подходящие моменты.
Это заставляет меня улыбнуться. Я улыбаюсь впервые за несколько дней. А может, и недель.
— Но сюда едет мой папа, — говорю я. — Это мой единственный близкий родственник.
Когда снова начинаются схватки, она сжимает мою руку чуть сильнее.
— Роды вообще-то должны были начаться через три недели, — говорю я. — Я упала. Я переживаю, что это могло ему навредить.
— Парамедик говорит, что с ним все в порядке. Вы просто его разбудили — только и всего. И он решил, что пришло время ему появиться на белый свет.
Двери лифта открываются. Меня вывозят из лифта и затем везут куда-то налево по коридору.
— Мы сейчас проведем быстрое обследование, — говорит Глория.
— Я же вам сказала, что уже рожаю! — визжу я.
— Я знаю, — улыбается она. — Но нам необходимо уточнить, на какой это стадии.
— Хорошо, — говорит она некоторое время спустя, выныривая из пространства у меня между ногами. — Нам, очевидно, пора доставить вас в родильную палату. Не паникуйте, но он, похоже, уже очень хочет познакомиться со своей мамочкой.
— Вы больше никого в то помещение не пустите, правда? — спрашиваю я, будучи уверенной, что Анджела уже позвонила Ли. И он, возможно, уже едет сюда. — Я хочу видеть только своего папу.