После потопа
Шрифт:
Последний танк дал задний ход, и, увеличивая скорость, помчался обратно. За ним смогли последовать лишь две из шести бронемашин, но только одна успела достичь леса, а все остальные застыли там и сям посреди поля.
Однако радоваться еще было рано. Перестрелка вокруг старого пансионата продолжалась. Бандиты рассредоточились по кустам и по садам вокруг домиков, и выкурить их с этих позиций было сложно. Ожесточенная стрельба вдруг вспыхнула на западной окраине — два танка противника, и две БМП-2 прорвались в поселок со стороны шоссе. Одна из боевых машин была подожжена из гранатомета, но остальные расстреливали
Резервная бронегруппа Виктора Калашникова самостоятельно встретила огнем прорвавшихся бандитов. К резерву присоединился Сухоцкий на Т-95. Бандитская пехота откатилась на окраину, под защиту садов и кирпичных домов, откуда, однако, по ним били автоматы ополченцев. Вскоре и один из бандитских танков горел чадным костром, а его башня валялась рядом: выстрел мощной пушки Т-95 вызвал детонацию снарядов внутри корпуса. Другой танк бандитов успел подбить танк резервной бронегруппы, но сам получил в корму две противотанковые гранаты — одну из СПГ, другую из ручного гранатомета, — и тоже задымил. Последняя бандитская БМП была расстреляна в упор оставшимся танком резерва, которым командовал Виктор.
Бандиты начали общий отход.
Ополченцы не преследовали их. Сухоцкий решил не подвергать риску ночного боя в лесу своих бойцов, и так уже понесших чувствительные потери. Однако желание добить бандитов было очень сильным.
"Пойми!" — горячился Виктор. — "Если их не добить сейчас, они оправятся, и это обойдется нам гораздо большей кровью, чем преследование!"
После недолгого спора Сухоцкий разрешил, наконец, отправку двух лодок с подвесными моторами, на которых пошли группы, вооруженные РПГ и СПГ, чтобы устроить засаду на шоссе, перехватив бандитов. Юрий втайне надеялся, что бандиты рванут назад на максимальной скорости, опередят моторные лодки, и перехват — а значит, и новый бой, — не состоится.
Еще задолго до окончания спора, — и даже еще до его начала, — из поселка исчез Мильченко. Сережа осторожно пробирался с гранатометом в сторону моря, а потом побежал по просеке вдоль шоссе. Запыхаясь, он вбежал на невысокую длинную дюну у самой дороги. Вовремя. Уже показался последний уцелевший танк бандитов. Сергей целился очень тщательно.
Грохот и вспышка выстрела вызвали бешенную пальбу в направлении предполагаемого стрелка. Но Мильченко успел скатиться с гребня и пробрался к шоссе в другом месте — в болотистом распадке между двумя дюнами. Оттуда он успел разглядеть на шоссе горящий танк, лезущих на покинутую им дюну бандитов, и полоснул длинной очередью по кабине и кузову проезжавшего мимо грузовика. Результаты он не стал подсчитывать, проворно ретировавшись в чащу леса.
Возможно, именно эта небольшая заминка позволила ополченцам, высадившимся на берег залива в районе орнитологической станции, выйти к шоссе раньше бандитов. Впрочем, несколько их легковых автомобилей уже проскочили это место. Но бронемашина и грузовик попали под огонь гранатометов. Вместе с ними заговорили автоматы и четыре пулеметных ствола, на шоссе полетели ручные гранаты.
Через пятнадцать минут ополченцы побежали обратно к лодкам. Отход произошел без потерь.
Однако все это сражение за Рыбаково стоило коммуне дорого. Шестнадцать человек было убито, около четырех десятков ранено. Бандиты потеряли больше — вокруг поселка
На какое-то время наступила передышка. Ополченцы не предпринимали экспедиций далеко за пределы Зеленодольска, бандиты не беспокоили его окрестности. Первая большая вылазка произошла по просьбе летчиков.
Через два дня после боя на связь с пограничниками вышел Аркадий Веленько. Он просил прислать за ним моторку. Через день его привезли в Рыбаково.
"Ребята согласны. Мы перебазируемся к вам, на вертолетную площадку у залива. Дело за керосином" — коротко доложил он.
Вместе с большой колонной — один наливник, БТР-80 и БМП-2 с группой охраны — Аркадий пошел на поиски моторного топлива в Ярославское. Однако поиски были безуспешны. В уцелевших емкостях авиационного керосина не было. Идти в Водопьяново Сухоцкий отказался наотрез.
"Там совсем рядом — бандиты. Не стоит нарываться, они сейчас злы, как черти, после того, как мы им наподдали".
Старший лейтенант Веленько помрачнел.
"Но ведь есть еще аэродромы!" — воскликнул он. — "И даже ближе, чем Водопьяновская авиабаза — Смеляково, Днепровка…"
"Мы точно не знаем, что там делается. Вслепую не поедем. Сначала надо послать разведку. Да и на первый взгляд — там все сожжено", — возразил Юрий.
Веленько еще больше помрачнел.
"Да не расстраивайся!" — пытался приободрить его Сухоцкий. "Разузнаем, что там и как, может и отыщем для вас горючее".
"Не хотел зря вас беспокоить", — тихо произнес Аркадий, качнув головой, — "но нам надо поторопиться. На днях к нам наведывалась шайка. Всего три человека, и мы их шуганули. Но у нас одни пистолеты! Да бандиты что, это еще не самое страшное. Погранцы с Большой Реки сообщили — литовские рейнджеры предпринимают рейды от Народного на юг группами до взвода".
Сухоцкий тоже помрачнел и задумался.
"Послушай, Юра" — тронула его за плечо Надя Бесланова, сидевшая на жесткой скамье бэтээра рядом с ним. — "А помнишь тот самолет, где мы костер разводили…"
"Ну и что?" — не очень ласково ответил Сухоцкий.
"Он ведь не сгорел…"
"Слушай, а ведь точно!" — с энтузиазмом воскликнул Юрий. — "Вполне может быть, что там что-то и осталось!"
…Колонна свернула на север. Не доезжая Ястребков, повернули на запад. Поблуждав полчаса по проселкам, кое-как отыскали памятные места. Но тяжелый наливник не смог преодолеть колдобины на сыром поле. Пришлось заводить трос, цеплять автоцистерну к БМП и таким способом вытаскивать ее.
Юрий, глядя на возню вокруг наливника, тихо сказал стоявшей рядом с ним Наде:
"Я ведь просил тебя… Я просил! Что это за обращение, ополченец Бесланова? "Послушай, Юра…" Наедине, да хоть даже и на людях, можешь называть меня как угодно, мне наплевать. Хоть пупсиком зови! Но когда мы на боевом задании, я для тебя "гражданин капитан". И только так. Запомни, пожалуйста!"
"Слушаюсь, гражданин капитан!" — с преувеличенной серьезностью ответила Надя. И добавила извиняющимся тоном — "Не обижайся… Я не нарочно, честное слово…" — она мимолетно прижалась к нему плечом и быстро отстранилась.