После прочтения - съесть!
Шрифт:
«Она думает, то она корректней, расторопнее и прозорливей, и поэтому сможет куда больше сделать на этом посту. Ну-ну», — Дэн точным движением выбил сигарету из пачки.
— Я занят, положи сама. И сделай милость, — Дэн отвернулся от монитора и уставился сквозь Аню мутным, невидящим взглядом, — отправь документы сама этим бездельникам. Автобус уходи в два восемнадцать. Документы в лотке, в каком отделении я не помню, в прозрачном файле, со стикером «город Б». Стикер желтый. Там два акта, приказ и договор. Поняла?
Аня кивнула и удалилась исполнять,
«Надеюсь, не накосячит. С удовольствием бы сбросил с себя эти муторные обязанности».
Дэн залил кипятком горстку коричневого порошка, что притаилась на дне его чашки еще с утра.
«Опять желудок болеть будет», — Дэн отхлебнул адской жижи и вышел на улицу.
Из города О уходило лето. Свежий сухой ветерок приятно охлаждал мысли, последние жаркие лучи согревали кожу, бледную до синюшности.
«Четыре года в офисе. Четыре года безвылазно. И, наконец-то, ОН мне доверяет. Ух, я вам покажу!»
Кому именно и что именно он будет показывать, Дэн не знал. Также он не знал, что офис-менеджер ворует бумагу, не знал, что админ давно дал доступ менеджерам к социальным сетям и что показатели по продажам в этом месяце упадут на семь процентов. Также Дэн не догадывался, что конверт, переданный ему Шефом — знак его доверия, символ значительности — притаился в лотке сразу под прозрачным файлом со стикером «город Б», и через полчаса будет бесцеремонно схвачен решительной пухлой рукой и аккуратно помещен в упаковку. Еще через полчаса он будет на пути в тот самый город, который в мае сорок пятого разделил с городом О первый победный салют.
Всего этого Дэн не знал. Да и не мог знать. Ведь все казусы, происходящие с человечеством, кажутся нам, наблюдателям, вовлеченным и заинтересованным, простой чередой нелепых случайностей. И это, в какой-то мере, оправдывает нас.
Но только стоит помнить, о предубежденный зритель, что случайность — это частный случай закономерности.
* * *
— Сегодня вечером прибудут документы, — бодро провозгласила Каринка, вихрем ворвавшись в высокие двустворчатые офисные двери.
Ответом ей было гробовое молчание. Анфиса больше всех хотела казаться незаметной, потому что была ее очередь забирать передачу. Все остальные притаились на всякий случай.
Дело в том, что документы приходили в страшно неудобное время, после десяти вечера и осложнялось тем, что автобусы то опаздывали, то приезжали раньше. Поэтому «счастливчику» приходилось прибывать на автовокзал в полдесятого и торчать там целый час. На дворе был сентябрь: днем погода была чудо как хорошо, а ночи были холодными, промозглыми и злыми.
Естественно, никому не хотелось проводить пятничный вечер за подобными «развлечениями». Всем хотелось сидеть дома в теплых носках и чашкой чая. В случае Васи — с бутылкой пива.
«Ну, уж нет!» — решила Анфиса, — «Васька пойдет со мной и точка! Страдать, так уж вместе!»
— Ну, кто пойдет? —
Каринка была маленькой, зеленоглазой и безобидной на вид, но страшно амбициозной двадцатипятилетней девчонкой. Она занимала в компании должность «начальника отдела по работе с корпоративными клиентами». Эта должность включала в себя обязанности начальника отдела продаж, директора филиала, кадровика, координатора почтовых отправлений, мотивационного оратора и подсобного рабочего, подвизающегося на заклейке окон, ремонте дверей и отопления. В общем, как однажды тонко заметил Вася, перспективы перед ней раскрывались самые широкие. Сама Карина, однажды подметая пол в офисе, с некоторой горечью сказала, что не удивилась бы, узнав, что это тоже входит в ее обязанности.
— Я, — ответила Анфиса, — и Вася.
— Нифига! — тут же откликнулся ее любезный братец, сидящий от нее по правую руку, — не пойду я никуда! У меня свидание!
— Ой-ой-ой! Дай мне хоть одно субботнее утро провести у себя дома без твоих девиц без подштаников! И вообще! Ты обязался меня любить и защищать!
— Это когда это? — Вася собрал лоб в глубокомысленные складки, не очень правдоподобно изобразив изумление.
— Когда родился! — ответила Анфиса и кинула в него карандашом.
Ира, сидящая напротив Заваркиных, со вздохом надела наушники.
— Потом поссоритесь! — скомандовала Карина.
— Я без Васи не пойду! — отрезала Анфиса, — потому что это далеко, темно и страшно.
— А кто пойдет?
— Иди ты, у тебя муж есть!
— И что муж? Мы живем Неизвестно-Где!
Под «Неизвестно-Где» подразумевался промышленный район, действительно очень далекий от автовокзала. К тому же общественный транспорт туда и оттуда по вечерам не ходил. Зато муж Карины был ответственным парнем и о жене всячески заботился.
«Не то, что мой глупый брат!», — подумала Анфиса и ткнула Васю карандашом в бок. Вася вздрогнул и кинул бумажкой в ответ.
Они бы так и продолжали свою молчаливую перебранку, но тут Ира снова вздохнула.
Этот глубокий демонстративный вздох, эта молитва господу о прекращении страданий, выражал у Иры обширный спектр эмоции — от крайнего неудовольствия до плохо скрытого злорадства. Она могла вздохнуть, если по «аське» получила неудобное поручение от главного редактора или ее обрадовало чье-то внезапное унижение. Но, в основном она вздыхала, когда ей мешали ее «ближайшие» сотрудники.
Они — ныне работающие здесь — знали, что не нравятся ей. Случайно подслушали. Во время одной совместной импровизированной вечеринки, Ира, не стесняясь случайных людей и не заботясь о конспирации, позвонила кому-то из туалета и проорала:
— Господи, ты не представляешь, какие они свиньи! Как я их всех ненавижу!
Далее шел подробный перечень недостатков каждого, который притаившаяся в соседней кабинке Каринка выслушала и пересказала остальным. Ни тогда, ни позже они так и не поняли, чем заслужили подобное отношение. Если честно, никто себя особенно не утруждал.