После смерти
Шрифт:
Я потрясла головой, пытаясь собраться с мыслями. Все было так… реально, у меня никогда не было ничего подобного. Что же произошло? Это видение буквально сбило меня с ног, я ничего такого не помню… что же это было? Я закусила нижнюю губу, там был Джаспер, он был таким… настоящим, таким подавленным. Я обхватила себя руками, что же это было?! Неужели просто игра моего воображения? Тогда, как заставить свое воображение повторить эту картинку? Я согласна просто смотреть на него, мне хватило бы даже этого… Я просидела так, погруженная в свои раздумья, наверное, часа два, потеряв счет времени. Наконец, я решила пойти к Говарду, и спросить его об этом. Он помнит многие вещи куда лучше меня, у нас как будто одни воспоминания на двоих. Но для
Я зашла в его кабинет, казалось, он не замечал моего появления. Говард сидел на столе, уставившись в свои бумаги, хмурясь, и периодически оставляя какие-то заметки на полях. Я прошла вглубь комнаты, и села на небольшой кожаный диван у стены. Я быстро провела взглядом по комнате, мне был известен каждый уголок нашего большого дома, но в кабинете Говарда я бываю очень редко. На стенах были темно-синие обои, но комната не казалось мрачной. На потолке была большая хрустальная люстра, которая светила так ярко, что обои как будто отливали серебром. Рядом с бордовым кожаным диваном, на котором я сидела, стояло несколько книжных шкафов из красного дерева, у окна стоял огромный письменный стол, заваленный кучей бумаг. Тяжелые бархатные портьеры, плотно занавешивали окно, выходящее на шумную улицу.
Рядом с окном висел портрет отца Говарда, он взял его из старого дома, в котором мы жили в Англии. Говард до сих пор не может простить себе, что в последнюю встречу с отцом, они расстались чуть ли не врагами. Отец требовал от него, чтобы тот занялся хоть каким-нибудь делом, потому что, после того как Говарда выгнали из Кембриджа, он занимался только тем, что транжирил семейные деньги. Раздосадованный отец даже пытался отправить сына служить, но из этого тоже ничего не вышло. Наверное, сейчас вся семья гордилась бы Говардом. Уважаемый адвокат, как мечтал его отец… но Говард никогда не признается, что скучает по семье, ему проще спрятаться за железной маской равнодушия и сарказма…
– Элис, подожди, я уже заканчиваю.
– Хорошо.
Говард вроде бы и поглощен своей работой, но все замечает. А как же иначе, с нашим обонянием, чутьем, зрением… вряд ли можно упустить хоть что-то из виду. Но что же тогда упускаю я в своем видении? А если это все-таки игра воображения, это же не может быть картинкой из будущего? Там же… там же Джаспер. Я впилась пальцами в бархатную подушку, лежащую на диване.
– Элис, не порти фурнитуру. Если не нравится интерьер, просто скажи.
– Ох, прости, я не…
– Что случилось?
– Долго… рассказывать.
– Ну, думаю, я смогу выделить для тебя лет пятьдесят в своем расписании, тебе хватит?
– Я видела Джаспера.
– Что?!
Я пересказала Говарду свое видение, он напряженно слушал, потом отложил бумаги, подошел к дивану, и сел рядом. Он не смотрел на меня, вероятно, он пытался найти ответ в воспоминаниях, как недавно делала я. Наконец, он поднял голову и посмотрел на меня.
– Элис, я не могу найти ничего, хоть примерно похожее на то, что ты описала.
– Тогда что же это?
– Не на все есть ответы. Хотя… знаешь, когда люди часто думают о ком-то, то через какое-то время могут начать видеть какие-то несуществующие вещи, слышать голоса.
– По-твоему, я сошла
– Нет… ведь в твоем случае все гораздо сложнее. Но это ведь не может быть будущим, там же…
– Там Джаспер.
– Да… а твои волосы? Они ведь не могут отрасти, хотя может там парик?
– Зачем мне надевать парик?! Тем более, у нее были такие волосы… таких париков просто не бывает.
Говард провел рукой по моим волосам, и усмехнулся.
– Ну, значит это никак не будущее. Тем более, ты же у нас вегетарианка.
– Да, и я от этого никогда не отступлюсь.
– Даже… даже ради него?
– Нет… ради него… я… это не имеет значения.
– Элис… ты все время задаешь себе вопрос: «а что если бы он был?» Ты все время думаешь о нем, поэтому и видишь все это! Так никогда не начнешь жить!
– Не начну жить?! А как, по-твоему, я могу жить… когда его… его нет!
– Прошло уже пять лет, а ты все еще ждешь чего-то… кого-то! Я прошу тебя, Элис… я умоляю тебя… вернись в реальность! Начни жить, пусть не ради меня… ради себя… но хотя бы ради него! Ты живешь лишь пустыми мечтами, но посмотри правде в глаза: его больше никогда не будет! Джаспер умер, а ты никак не смиришься с этим!
Говард вскочил с дивана, и уставился на меня. Он ждал от меня какого-то ответа, ждал, что я закричу, скажу, что он не прав. А я не смогла… Я просто выскочила из комнаты, пулей пролетела по коридору, и выбежала на улицу. Я просто бежала, не понимая, что делаю. Наконец, я остановилась, совершенно не понимая, где оказалась. На улице не было ни души, город еще спал. Я шла босиком по холодному тротуару, пытаясь прийти в себя. Я ничего не ответила Говарду, просто убежала… почему? Почему я не нашлась что ответить? Может, потому что я понимала, что Говард прав? Может, я согласна с ним, просто не могу согласиться с собой? Но как же жить дальше? В моем сердце нет ничего кроме воспоминаний о Джаспере, не могу же я их просто так выкинуть! Не могу его забыть, не могу… не хочу. Такой любви больше нет… такой любви больше не будет. Мое тело будет вечно молодым, моя душа будет вечно любить его. Уже слишком поздно что-то изменить, от этого вечного всепоглощающего чувства нет спасения. Оно слишком сильное, оно часть меня. Но неужели во мне нет ничего, кроме этой вечной неразделенной любви? Я закрыла глаза, и попыталась найти ответ. Уже много лет я не думала ни о ком кроме себя, не думала о близких людях, которые рядом со мной. Неужели, во мне не осталось ни капли любви, которую я могу подарить другому. Кажется, отдала Джасперу все… Но есть человек, который готов отдать за меня все, и я сделаю для него все что угодно. Но что это? Просто нежная привязанность? Теплая дружба? Или… Я хочу сделать Говарда счастливым, но не знаю как. А разве любовь – это не стремление подарить кому-то счастье? «Не на все вопросы есть ответы».
Я обернулась, почувствовав что-то уже такое знакомое и родное… С другой стороны улицы ко мне шел Говард. Он шел не торопясь, засунув руки в карманы брюк. Белая рубашка, с подвернутыми до локтя рукавами, взъерошенные волосы… все как обычно, но кожа… Только сейчас я заметила, что солнце уже встало. Ко мне как будто шла серебряная статуя, а я как зачарованная смотрела на ее приближение…
– Элис, мы должны уйти, солнце встало. Я понимаю, шесть утра, суббота, но мало ли какому-нибудь идиоту не спится, и он решит пройтись. И что он увидит? Ходячие бриллианты, величиной с человека?