После смерти
Шрифт:
– Нет.
– А мне, кажется, узнаешь… ну же, назови мое имя…
– Это невозможно… невозможно…
– Как меня зовут, Джаспер?
– …Элис.
Я смотрел на нее, боясь даже пошевелиться. Что же происходит? Она… Девушка подошла ко мне, провела рукой по моей щеке. Такая холодная, даже холоднее чем моя кожа, я помню этот холод… Она встала на цыпочки, и прошептала мне на ухо:
– Я так много должна рассказать
– За что?
Прекрасное видение дотронулось губами до моей щеки, и поцеловала меня в губы. Я понимал, что отвечаю на поцелуй, что руки вот-вот сожмут ее в объятиях, я чувствовал ледяное сияние, исходившее от ее тела… этот холод... я понял что происходит. Глава 5
Что-то начинается
Говард усмехнулся и взъерошил мои волосы.
– Элис, сомневаюсь, что если я буду думать о своих желаниях, кому-нибудь будет хорошо. Нам нужно идти.
Он шел чуть впереди меня, напряженно размышляя о чем-то. Если бы я хоть раз могла прочесть его мысли… Говард знает обо мне все, но что знаю я о нем? Он не любит говорить о себе, о своем прошлом. Да и о моем прошлом он тоже говорит с неохотой. Что же такого ужасного могло со мной произойти, что он не хочет мне рассказать? Однажды он сказал, что я сама заставила себя все забыть, но как же заставить себя вспомнить? Я просила его рассказать, что же со мной произошло, но Говард сказал, что если он скажет, я его никогда не прощу. Он говорил, что самое светлое и радостное, что со мной происходило, случилось уже когда я стала вампиром, а грустные воспоминания мне ни к чему. Конечно, это так… наверное, по другому быть не может, когда встречаешь настоящую любовь…
Домой мы могли попасть только пройдя, по всегда шумной и многолюдной Вестен-стрит. Поэтому, дойдя до нее, мы практически зашли в тупик. Выйти на солнечный свет невозможно, при таком скоплении народа, поэтому нужно просто подождать, пока солнце зайдет за тучу, и в тени пробежать. Даже в такой ранний час, да еще и в выходной, на Вестен-стрит было настоящее столпотворение, а мы ведь вроде специально выбирали район потише. Что же тогда творится на остальных улицах города? Я редко выходила за пределы Мервинтон-хиллз. Это самый престижный район города, который не идет ни в какое сравнение с остальными. Но об этом я могу судить только по рассказам людей вокруг. Я не особо интересовалась достопримечательностями города, да и вообще городом. За эти пять лет, я потеряла интерес абсолютно ко всему. Меня даже начали раздражать звуки пианино, которое я когда-то так любила, я ненавижу рисовать, потому что, чтобы я не попыталась изобразить, в итоге получается одно и то же лицо… всегда одно и то же.
– Черт, нам же нужно просто попасть в тот переулок, а мы застряли тут!
– Ты куда-то торопишься, Говард?
– У меня встреча в десять… давай, перед тем как ты опять решишь побегать по улицам, ты посмотришь прогноз погоды?
– Они не всегда точные.
– Как твои предсказания, Элис?
– Ну я же стараюсь, думаешь это так легко?
– Ты должна посмотреть в будущее непредвзято, как если бы ты открыла книгу, совершенно не задумываясь о том, что делаешь, и что это невозможно.
–
– Ну если ты сама не можешь…
– Ладно… как-нибудь попробую… а как ты научился заглядывать в прошлое людей?
– Не знаю… как-то само пришло… глаза - зеркало души, просто, кроме своего отражения, которое привыкли видеть люди, я могу увидеть нечто более глубокое… Я смотрю дальше… наверно так… но в этом мало чего хорошего… Людей мое вмешательство вообще убивает, а вампиров… это ты и сама знаешь… Лет через десять все пройдет окончательно, полностью восстановишься и опять будешь непробиваемой… надеюсь… Черт, при такой ветреной погоде, и не одного облака…
– Кстати, а как ты попадешь на встречу в такую погоду?
– Ну, там где вершится правосудие, света не бывает… а уж добежать до здания, думаю, смогу.
Мы простояли в тени домов, наверное, еще минут пятнадцать, пока в конце концов не появились тучи. Как только солнечный свет пропал, мы вышли на Вестен-стрит. За то время, что мы ждали тучи, людей на улице появилось еще больше, приходилось практически прорываться через толпу, никогда не думала, что эта улица такая широкая…
Вдруг я почувствовала, что кто-то дергает за подол моего платья, я обернулась, и увидела маленькую девочку лет восьми. У нее были длинные спутанные каштановые волосы, и большие темно-синие глаза. На ней было зеленое платье, все в дырках и заплатках, и темно-синие туфли, которые явно были велики ей на пару размеров. Девочка была перепачкана в грязи и саже. Наверное, ей нужны деньги. Но у меня не было ни гроша, я дотронулась рукой до уха, на мне не было даже сережек… Девочка смотрела на меня чуть нахмурившись
– У тебя короткие волосы, и ты очень красивая… как тебя зовут?
– Элис.
– А я Амелия.
– Привет… прости у меня нет с собой денег.
– И ничего ценного?.. Мама болеет…
– Прости… я могу сходить, и принести тебе что-нибудь, ты будешь здесь, Амелия?
Тут Говард снял с руки свою любимые золотые часы, и протянул девочке. Амелия тут же схватила подарок, и убрала в карман платья. На ее лице появилась довольная улыбка. Она смотрела то на меня, то на Говарда. Но его эта сцена совершенно не трогала, Говард сделал то, что посчитал нужным, не задумываясь хороший ли поступок совершил или нет. Он развернулся, взял меня за руку, и потянул за собой. Я посмотрела на небо, солнце вот-вот опять выйдет. Но девочка никак не хотела отпускать меня, да и мне почему-то не хотелось расставаться с ней.
– Элис… ты хорошая… ты очень сильно заблуждаешься. Есть кое-что… в чем ты совсем не права.
– Что ты хочешь сказать?
Девочка засмеялась, и поманила меня к себе. Я обернулась на Говарда, тот отпустил мою руку, и как-то странно уставился на маленькую девочку. Его взгляд блуждал по ее лицу, он нахмурился, и скрестил руки на груди. Я наклонилась к Амелии, она внимательно посмотрела на меня, затем протянула руку, и провела рукой по моим волосам.