После войны
Шрифт:
Муж хозяйки, мужичок хороший, но бестолковый, умер ещё до революции по собственной глупости, провалившись по весне под лёд на реке, оставив вдову с двухлетним сыном на руках. Второго мужа так и не нашлось, детей — тоже. Зато вот единственного сына, майора-артиллериста, боги сберегли; рана была нетяжёлая, и к январю он уже обещался быть дома, да ещё привезти с собой молодую жену, которую где-то в городе успел завести.
В общем, всё это время я промаялся со скуки, потому что даже на двор выходить лишний раз не хотелось, что говорить о поисках блудной нежити? Да и невозможность различить что-то конкретное на расстоянии уже в сажень
С ногами устроившись на большом сундуке у окна, заменявшем скамью, я помешивал в чашке ещё тёплый настой зверобоя, прекрасно компенсировавший отсутствие чая, читал книгу и периодически поглядывал на улицу, ленясь куда бы то ни было идти. Конечно, устаканившаяся погода намекала на необходимость продолжить поиски блудной нежити, однако время неуклонно двигалось к закату, за окном явственно схватывался мороз, и нежелание покидать уютную избу крепло с каждой минутой.
— Ох, старая я развалина стала, — проворчала хозяйка, скрипя половицами в направлении печи. — Наконец-то, боги дали, суставы эти проклятые ломить перестало. Это что ты такое читаешь, милок? — полюбопытствовала она, чем-то гремя и шурша.
— Стихи. Вам не понравится, они на доманском, — откликнулся я.
— Ой, да мне что доманский, что росский, что фарейский — я всё одно неграмотная, — рассмеялась она. В этот момент наш разговор прервал громкий стук в дверь. — Это ж кого принесла нелёгкая? Сиди, сиди, милок, я сама открою, пока ты ещё обуешься, эти безбожники уже дверь поломают. Да иду я, иду! — в голос крикнула она в сторону двери и торопливо засеменила в сени. — Здравы будьте, товарищи. А вы чьих будете?
— Чьих, бабка, холопы, а время холопское прошло! — раздался зычный молодецкий голос. — Да посторонись, старая, неровен час — зашибу!
— Да что ты разговариваешь? Говори, бабка, что пожрать есть! Жрать хочется, силы никакой нет.
— А дочка у тебя имеется? Али ещё лучше — внучка? — раздался третий голос.
— Да что вы, безбожники… куда! В избу-то куда! — причитала бабка. Я в растерянности опустил книгу, разглядывая, кого там принесла нелёгкая.
В избу, душераздирающе скрипя половицами и дыша морозом, ввалились трое дюжих парней. Двое были в разномастных солдатских шинелях, один — вовсе в тулупе, все трое — в треухах и валенках, на ходу оббиваемых от налипшего снега, тут же начавшего таять в жарко натопленной избе.
Меня эта компания не заметила, а я сперва даже дар речи потерял. Очнулся, когда один из вторженцев загромыхал печной заслонкой, а второй принялся шуровать на соседней полке, тогда как третий придерживал растерянную хозяйку.
— Какого Чернуха тут происходит? — отложив книгу, рявкнул я, не спеша подниматься с места. Продолжать не замечать меня теперь мог уже только совсем глухой: командирский голос за столько лет выработаться успел.
— Тю! А ты кто такой? — растерянно хмыкнул первый, отставляя заслонку.
— Да, вестимо, сынок
— Слышь, старшина, ты бы не дёргался, а? — лениво порекомендовал третий. — А то и маманьке, и тебе влетит.
— Я б не дёргался? — хмыкнул я, вылезая из-за стола. По габаритам я до этих орлов существенно не дотягивал, что их заметно обрадовало. Да и что бы не радоваться? Их трое, они вооружены, а тут только какой-то артиллерист в майке и штанах на босу ногу, — Разрешите представиться, товарищи. Гвардии обермастер Илан Олеевич Стахов. А теперь…
— Старшина, ну что ты, в самом деле? — насмешливо хмыкнул один, делая шаг в мою сторону и протягивая руку, чтобы схватить за плечо. Я даже сопротивляться не стал; только прихватил его за запястье. Сначала на лице бандита появилось удивление; а через пару секунд он уже валялся на полу, завывая и поскуливая от боли, лелея обожжённую до черноты руку. По комнате растёкся сладковатый запах палёного мяса.
— Продолжаем разговор, — мрачно кивнул я. — Смиир-на!
В этот раз им хватило ума не возмущаться; видимо, дошло. Выпущенная одним из налётчиков женщина заохала и запричитала, без сил осев на пол там, где стояла.
— Марелия Горвиловна, ну, полно вам, — мягко проговорил я, силком поднимая женщину на ноги и подводя её к сундуку, с которого только что поднялся сам. — Присядьте, сейчас я всё улажу. Вы только не волнуйтесь, у вас же давление.
Первым делом я обулся, потом накинул гимнастёрку, висевшую до этого на гвоздике в сторонке.
— Эй, там, на полу. Команда была «смирно», — напомнил я, привалившись к столу и в задумчивости разглядывая незваных гостей. Дождавшись, пока продолжающий под растерянно-испуганными взглядами товарищей болезненно поскуливать калека займёт своё место в «строю», я удовлетворённо кивнул. Конечно, выполнение команды было весьма условным, но мне ж их не на парад выпускать. — Кто старший?
— Так это… выходит, я, товарищ старшина, — неуверенно подал голос тот, что держал до этого старушку.
— Обращаясь к вышестоящему по званию, необходимо это звание называть, — скучающе ответил я. — Я недостаточно ясно назвался?
— Э-э… никак нет, простите, товарищ гвардии обермастер товарищ Стахов, — испуганно затряс головой верзила, не отрывая взгляда от моих рук.
— Сука! — злобно проскулил пораненный. — Атаман тебя на клочки порвёт!
— Замечательно, — я кивнул, проигнорировав оскорбление. — У нас ещё и атаман есть. Кто такой, где живёт?
— Да это он всё от шока, товарищ гвардии обермастер! — вновь затряс головой назвавшийся старшим. Подранок, что-то ещё бормотавший про себя, схватился за оружие в кобуре — и снова взвыл от боли, пытаясь обожжёнными руками отстегнуть кобуру. Не успел; револьвер прожёг её насквозь и, раскалённый докрасна, упал на пол. Я не поленился, предохранил порох от возгорания; не хватало мне тут ещё неподконтрольного взрыва.
— Значит, врём, и по-хорошему не хотим, — резюмировал я. К калечащим методам допроса переходить не хотелось, но других вариантов я не видел. Добровольно рассказывать они явно ничего не собирались, необходимыми навыками в ведении допроса более цивилизованными способами я никогда не владел — я не дознаватель и не следователь. Так что возможных линий поведения всего две: либо вызывать специалистов и ждать, а до тех пор запереть всех троих в подполье, либо…