После заката (сборник)
Шрифт:
Монетт похлопал по белому пластиковому футляру, прикрепленному к держателю зеркала заднего обзора. В том футляре лежала пластиковая карточка с чипом — суперудобный E-Zpass.
— Современные прибамбасы взвинчивают темп жизни. Многим это нравится, а вот мне, честно говоря, не очень. Если верить Барб, на мгновенные лотереи они переключились, потому что не хотели толкаться в очередях со сгорающими от нетерпения лудоманами, особенно когда джекпот превышал миллион. Дескать, порой они с Яндовски затаривались в разных магазинах, за вечер обходя их десятками. Разумеется, все их любимые магазины расположены неподалеку от любимого бара. Впервые купив лотерейку «Угадай 3», Боб сразу выиграл пятьсот долларов. «Так романтично!» — да, это ее слова! Потом удача пропала, осталась
Ответа, как нетрудно догадаться, не последовало, и Монетт потрепал глухонемого по плечу. Тот оторвался от окна (на стекле остался жирный след), огляделся по сторонам и захлопал покрасневшими от сна глазами. У Монетта мелькнула мысль, что он не спал. Без каких-либо объективных причин, мелькнула, и все.
Монетт соединил большой и указательный пальцы — получилось кольцо, показал попутчику и выразительно поднял брови, мол, ты в порядке? В темном взгляде глухонемого не мелькнуло и искры понимания, и Монетт успел подумать, что он не только глухонемой, но и дебил. Но вот попутчик улыбнулся и жестом ответил: «Порядок!»
— Отлично, я только проверяю!
Попутчик снова повернулся к окну, за которым мелькнул предположительно нужный ему Уотервилл. Мелькнул и растворился в дожде, а Монетт даже не заметил. Все его мысли по-прежнему были о прошлом.
— Ограничься проблема бельем или тиражными лотереями, где угадывают номера, было бы не так страшно, — продолжал он. — Ведь розыгрыши проводятся раз-два в неделю, к тому же сам процесс занимает определенное время и дает шанс взяться за ум, если он вообще есть. Нужно выстоять в очереди, забрать билет с отметкой продавца, сохранить его в кошельке, а потом посмотреть результаты по телевизору или в газете. Все может закончиться нормально, если понятие «нормально» включает блуд и кутеж, которым регулярно предается твоя жена в компании безмозглого учителя истории, или тридцать — сорок тысяч долларов, которые они, извини за грубость, спустили в унитаз. Тридцать штук я сумел бы возместить. Дом бы перезаложил… Не ради Барб, а ради Келси Энн. Девочка только начинает жить, такое ужасное бремя ей совершенно ни к чему! Возмещение убытков вроде бы называют реституцией, и я бы на нее согласился, даже если б пришлось переселиться в крохотную квартирку, понимаешь?
Разумеется, попутчик не имел ни малейшего понятия ни о красивых, стоящих на пороге жизни дочерях, ни о вторичной ипотеке, ни о реституции. Он наслаждался тишиной и уютом своего глухонемого мирка, и, вероятно, так было лучше всем.
Монетта, однако, это ничуть не смущало.
— Увы, спустить деньги в унитаз можно куда быстрее, причем на основании не менее законном чем… чем покупка эксклюзивного нижнего белья.
— Получается, они переметнулись к билетам на скрэтч-картах? — уточнил священник. — Ведь именно такие тиражная комиссия называет мгновенными.
— Вы говорите как человек, который сам не прочь испытать судьбу, — отметил Монетт.
— Время от времени бывает, — с поразительным спокойствием отозвался священник. — Постоянно даю себе слово: если подфартит по-настоящему, пожертвую выигрыш церкви. Хотя больше пяти долларов в неделю на лотерейки
— Пока не повторялось, — уточнил Монетт.
— А ты, сын мой, говоришь как человек, который больно обжегся! — усмехнулся священник и вздохнул. — Твоя история меня увлекла, но нельзя ли двигаться к развязке чуть быстрее? Мои друзья подождут, пока я занимаюсь делами Божьими, но вечно ждать не станут, тем более что они обещали принести куриный салат, обильно приправленный майонезом. Мой любимый!
— Я уже почти все рассказал, — обнадежил Монетт. — Раз вы имели дело с моментальными лотерейками, то суть наверняка знаете. Такие продаются в тех же местах, что и «Мегабакс» с «Пауэрболлом», и во многих других, например, на площадках для отдыха вдоль шоссе. Кое-где даже с продавцами общаться не нужно: стоят автоматы, зеленые, под цвет долларов. Когда Барб раскололась…
— Когда она вам открылась, — с едва уловимой насмешкой поправил священник.
— Да, когда Барб мне открылась, они оба уже плотно сидели на двадцатидолларовых скрэтч-картах. В одиночку Барб якобы никогда их не покупала, зато вместе с Ковбоем Бобом — много и от души. Как-то раз они за вечер купили целую сотню, а ведь это две тысячи долларов! У них с Бобом даже имелись пластиковые скребки для скрэтч-карт, похожие на миниатюрные скребки для льда, с надписью «Лотерея штата Мэн» на ручке. Свой скребок Барб прятала под кроватью в комнате для гостей. Он зеленый, под цвет торгового автомата. На ручке я прочел лишь «терея». Изменишь одну букву — получится кусок слова «мистерия» или «артерия». Святой отец, буквы стерлись от пота, она потела от усердия, соскребая защитный слой.
— Так ты ударил жену, сын мой? Поэтому исповедоваться решил?
— Увы, нет. Я хотел ее убить! Не из-за измены, а из-за денег, измена казалась нереальной, даже когда я смотрел на то гре… на то ужасное белье. Но я и пальцем ее не тронул, наверное, потому что слишком устал. Сразу столько проблем — сил совсем не осталось. Лег бы и уснул, надолго, дня на два-три… Странно, да?
— Вообще-то нет, — возразил священник.
— Я спросил, почему она так со мной поступила, почему не подумала о нашей семье, а Барб в ответ спросила…
— Барбара спросила, как же я раньше не заметил, — сказал Монетт попутчику. — Я и рта не успел раскрыть, а она уже ответила сама: «Не заметил, потому что давно не обращаешь на меня внимания. Ты постоянно в разъездах. Даже если физически дома, мыслями все равно в дороге. Ты уже лет десять не интересуешься, какое белье я ношу. Конечно, зачем, если я сама тебя не интересую! Зато теперь резко заинтересовался! Правда ведь?» Помню, я просто смотрел на нее: ни прибить, ни двинуть хорошенько сил не хватало. Смотрел и злился. Невзирая на шок, я сгорал от злобы. Понимаешь, Барб пыталась переложить вину на меня, на мою чертову работу. Будто я в состоянии подыскать другую, которая приносила бы хоть половину того, что приносит нынешняя. Нужно учитывать возраст, образование, специальность… На что я могу рассчитывать? В лучшем случае на должность охранника школьной автостоянки: криминального прошлого, слава богу, нет. И это в лучшем случае!
Монетт замолчал. Далеко впереди замаячил синий знак, почти скрытый серым плащом дождя.
— Но главное даже не это, — на секунду задумавшись, проговорил он. — Знаешь, что главное? Ну, то есть с точки зрения Барб? Мне следовало стыдиться того, что я день-деньской не ищу женщину, с которой в постели мне сносило бы крышу!
Попутчик шевельнулся: вероятно, машина налетела на кочку или сбила какое-то несчастное животное, и лишь благодаря этому Монетт понял, что кричит. А парень-то не совсем глухой! Или совсем, но чувствует вибрацию лобных костей от звуков определенной частоты. Кто его знает, черт возьми?!