Последнее дело императрицы
Шрифт:
Зевая, он прошёлся по галереям, воющим от сквозняков. Хотелось забыть обо всём и забраться под одеяло, измученный ночными бдениями организм требовал отдыха, но нельзя, нельзя. Предутренняя темень — самое опасное время. В это время убили Сайорана, потому что он спал и не смог защититься.
Кровь на простынях! Как же это пошло. Кровь на стенах и на полу. Кинжал, который даже не потрудились вынуть из его развороченной груди. Дикий оскал на лице — от боли, кажется. Сайоран умер не сразу, о нет. Его окоченевшие пальцы сжали край одеяла.
Теро усмехнулся
Коридоры-галереи, и холодный ветер мёл по полу — перебирал кисти на шторах. Теро шёл, не скрываясь, специально стучал каблуками сапог по полу. Не будут же его убивать в открытую, не посмеют. Тем более, Маартен очень занят: он ищет по грязным провинциям маленьких девочек.
А пока он занят, у Теро нашлось немного свободного времени.
– Думаешь, мне страшно? Думаешь, я боюсь, да? — Этель стояла у подножья мрачноватого здания, и зарядивший дождь облизывал её пальцы, вцепившиеся в плечи.
Руки крест-накрест, словно тут было, от кого защищаться. Она смотрела в единственное светящееся окно. Там слабо мерцало белое пламя, словно любитель ночи решил в одиночестве и спокойствии полистать книжку, выпить чашку чаю и насладиться запахом низкого серого неба.
Она успела промокнуть до нитки, и внутри, у самого солнечного сплетения, зарождалась дрожь. Этель не знала, кто сидел у окна в имении Сайорана, но не призрак же лорда хаоса, в самом деле! Да и стоять под окнами имения — не слишком-то полезное занятие. Недавно начавшийся дождь уже вовсю лупил по лужам.
Руана молча улыбалась ей.
– Я не боюсь тебя. Ты существуешь только в моих мыслях, — прошипела Этель, мимолётом представляя, как выглядит со стороны — мокрая, продрогшая, бормочущая что-то себе под нос.
– Глупо. Я существовала задолго до того, как у тебя появились мысли.
– Лжёшь. Ты давно умерла, а сейчас я просто придумала твой призрак.
– Глупо, — повторила Руана.
Над головой висело чёрное небо, серые облака медленно и важно тащились по нему, посыпая Морейн холодным дождём. Дрожь внутри прорастала по всему телу, леденя пальцы и губы. Этель всего-то и нужно было, что развернуться и пойти искать ночлег. Всё равно раньше, чем наступит утро, возвращаться в имение бесполезно. Она не узнает, кто зажёг тусклый огненный шар в окне на третьем этаже.
Но в заснувшем городе заблудилась тишина, и даже шаги глохли от нависших над дорогой домов. Некому было заглушить голос Руаны, её надменные усмешки и слова-слова-слова — бесконечным потоком.
Она знала, что в касте хаоса существовал древний и давно покрывшийся пылью обычай провожать умерших, совершая утомительные и долгие ритуалы прощания. Один из них велел,
Или всё же стоило попробовать?
Этель вздрогнула от очередного холодного прикосновения и зашагала к воротам в кованой ограде. Руана снисходительно прикрывала глаза, и Этель ощущала себя маленькой девочкой, которая от обиды сказала родителям, что уйдёт из дома, и упрямо топает — уже почти до самого конца улицы.
Она схватилась за металлический прут и тряхнула ворота изо всех сил. Загрохотала цепь, которой были перемотаны створки в месте соприкосновения. Над городом как будто прокатился короткий раскат грома. И снова. Этель подняла голову: высокие стрелы впивались в небо. Вряд ли сюда мог пробраться кто-нибудь, чьего присутствия в имении не хотели.
Это не касалось только Эйрин: она бы наверняка изобрела какую-нибудь штуку с магией времени, чтобы не просто проникнуть внутрь, но и ещё не оставить за собой никаких следов, никаких случайных свидетелей.
Над городом снова повисла тишина. На грохот никто не откликнулся, и Этель замерла, размышляя над тем, стоит ли продолжать в том же духе. Изначальный порыв растаял вместе с последними каплями тепла, что она пыталась сохранить, сжимая на горле отвороты плаща.
Капли тепла просачивались между пальцами и тонули в дожде. Когда в тёмной громаде дома мелькнул шарик света и скрипнула дверь, Этель всё ещё стояла, упрямо сжимая плащ под подбородком и губы — плотно-плотно. В серой ночи скользнул силуэт, зашумели шаги по дорожке, выложенной камнем.
– Кто здесь?
Этель зажмурилась от вспышки белого пламени и прикрыла лицо ладонью. Перед ней стоял явно маг из охраны. Хотя, казалось бы, зачем мёртвому Сайорану охрана…
– А, на похороны? — осведомился он, разглядев Этель с ног до головы. — Входи.
Она не задала лишних вопросов, просто шагнула в открывшиеся ворота. Створки грохнули за её спиной, солдат сплёл цепи вместе и, тяжело вздыхая, пошёл к дому. Этель старалась не отстать и, хоть пальцы давно окаменели, не отпускала капюшон. Лезть прямо в логово к врагам, так хотя бы не показать того, как судорожно сжимаешь губы.
Руана снисходительно улыбалась, и Этель невольно поднимала взгляд к небу: сколько ещё до утра?
Имение встретило её полумраком и запахом терпкой маарской вишни. Едва теплящееся белое пламя вплыло следом за ней, едва не рассыпавшись искрами от слишком резкого хлопка двери. Пальцы закололо иголочками тепла.
– Что-то ты поздно, — усмехнулся проводник Этель. — Ночь уже скоро кончится.
"Скоро кончится ночь", — повторила она мысленно, и на сердце стало чуть теплее.
– Но я же успела, — хрипло откликнулась она. Решила, что лучше вести себя попроще. Закашлялась, и снова в груди поднялась скребущая боль. Холод и долгая дорога только ещё больше раззадорили её.