Последнее дело императрицы
Шрифт:
– Там моя дочь.
– Это я знаю. А тебе туда зачем?
Она призакрыла глаза. Не дождавшись ответа, Орден медленно зашагал к противоположной стене. Огненный шар поплыл за ним следом, вырывая из полумрака комнаты дверцу шкафа, украшенную резьбой, потом бархатную спинку стула, задвинутого до упора под стол, прозрачные подвески под потолком, кристалл связи, небрежно брошенный тут же, чей-то плащ, подвешенный у двери.
– Оставь девчонку в покое, — без улыбки выдал Орден. Сверкнула и умерла искорка света
Этель молчала, упрямо глядя на свои сложенные на коленях руки.
– Ну а не выйдет, так казнят на главной площади, велика утрата! — выдал он уже привычно ядовитым тоном.
Орден шагнул в сумрачный угол и опустился там в кресло, а шар пламени теперь освещал разве что пряжки его сапог.
– Значит так, — задумчиво протянул великий маг, — поскольку вести себя ты так и не научилась, то посидишь пока здесь. Видишь ли, найти тебя было легче лёгкого. Вот например, взялась убивать всех подряд заклинанием, которое знаешь только ты.
– Ещё и ты, — не удержалась Этель. — Ты меня ему научил.
Но Орден не обратил внимания и на этот выпад.
– Я понимаю, ну захотелось тебе убить Сайорана. Но почему бы не спрятаться подальше после этого? Так нет, тебя потянуло прямо в его поместье. А потом ещё и направо-налево всех убивать! Что, ума, как обычно, не достаёт, да?
– Мне не ясна твоя забота! — Зря Этель повысила голос. В горле тут же заскреблась противная боль.
Единственное, о чём она мечтала, — чтобы он вышел вон и дал ей вдосталь насмотреться в потолок, обдумывая всё, что случилось.
– Ничего, я объясню потом, — милостиво пообещал Орден.
– Тогда можно мне лечь? — Тон Этель даже ей самой показался слишком уж резким. Наверное, так не стоило, ведь сейчас она была полностью во власти Ордена, а уж он-то никогда не славился покладистым нравом. Но она очень устала прятаться и бояться за собственную жизнь. Очень устала бояться.
В полумраке, чуть редеющем от мерного покачивания огненного шара, Этель различила его улыбку. Она не разобрала, что это была за улыбка — довольная, насмешливая, а, может быть, абсолютно безразличная. Пламя качнулось снова и поплыло к центру комнаты, где каменный пол был чуть прикрыт тканым ковриком.
– Понимаешь ли, солдаты Маартена до сих пор не поймали тебя, потому что они полнейшие идиоты. И лентяи. И вообще были заняты другим.
– Ну да. И где мои вещи? — прохладно поинтересовалась Этель, но тон всё же сбавила.
– В помойке, наверное. — Орден вздохнул, как будто сожалея. — Ладно, отдохни. Завтра у тебя будет сложный день.
Скрипнуло кресло, он поднялся, и снова одинокая искорка зажглась на изумрудном жале скорпиона. Этель видела только её — эту искорку — и не видела выражения лица своего дяди. Она зажмурилась: свет белого пламени словно стал ярче, вдруг стал раздражать глаза.
Орден
– Спокойной ночи, — безмятежно заметил Орден и вышел.
Она слышала, как звучат его шаги. Десять раз по два, а потом даже эхо стало затихать, а шар повис у самой двери. Этель бессильно опустилась на подушку.
В мыслях снова — только мутные образы. Если Лоран сказал, что коронация кончилась, значит, с Эйрин пока ничего не случилось — ведь тогда бы он сказал "Её давно убили". Или ещё вот так: "А, это та ненормальная, которая возомнила себя императрицей. Не знаю, не знаю, наверное, генералу это не показалось смешным". Или ещё хуже: "Ничего подобного не слышал. Тебе не привиделось?"
Кажется, снова начинался жар. Приложив ладонь ко лбу, Этель закрыла глаза и сама не заметила, как опять провалилась в сон. И снились ей те же самые мысли.
Все окна обеденной залы были распахнуты, и ветерок покачивал полупрозрачные шторы. Эйрин ощущала его тёплое дыхание на своих обнажённых руках, жмурилась и подставляла ему лицо, как кошка.
Она думала сама про себя: "Я как кошка. Боги, наконец-то я дома!".
В обеденной зале всё было давно готово к ужину: разложены приборы, зажжены огненные шары. Из высоких — от пола до потолка — окон императорский сад был виден, как на ладони — освещённый куда лучше, чем в обычные вечера.
Эйрин ждала — без зрителей её триумф был бы неполным. И зрители явились.
Первым, привычно впечатывая в мраморный пол каждый шаг, в залу зашёл генерал, без парадного мундира, в простой белой рубашке и форменных брюках. Эйрин поприветствовала Маартена улыбкой. Но он отвёл взгляд в сторону, будто проверяя выправку охраны.
Генерал грузно опустился на место слева, сложил руки перед собой и упёрся на них грудью.
– Добрый вечер, — с улыбкой проговорила Эйрин.
Выражение его лица могло бы показаться каменным, если бы не блики света — тень падала то так, то эдак, и в угоду ей Маартен кривил губы, а потом морщил лоб.
– Добрый. — Ответил он или просто кашлянул, не мог знать даже Вселенский Разум.
Теро спустился даже раньше, чем она могла ожидать. Хмурый, как все шестеро демонов бури одновременно, лорд консул пробурчал нечто в качестве приветствия и сел, тут же подхватив со стола пустой бокал. Длинные гибкие пальцы — уже без перчаток — нервно перебирали хрустальную ножку.
Эйрин дала знак обер-церемониймейстеру, чтобы подавали первое блюдо. Обыденный ужин, и она во главе стола — разве не мечта?