Последнее дело "Валетов"
Шрифт:
На Беговой аллее Сергей нагнал конюха ведущего нарядного серого жеребца — малютинского Летучего. Он считал, что этому рысаку и по формам и по резвости равных нет. В который уже раз залюбовался.
— Нравится, мой красавец? — поздоровавшись, спросил невысокий усатый щёголь с крупными выразительными чертами лица — наездник Павел Чернов.
Известен Чернов был не только своим талантом, но и заносчивым нравом — не с каждым и разговаривать станет. Но с Лавровским и Малининым он приятельствовал. Случалось, и помогать друг
— Нравится, Паша. С него хоть портреты пиши.
— Ещё напишут. А что ты, Сергей, такой смурной?
— Да. Алексей куда-то запропастился. Мы с ним на этой неделе одним щёкотливым делом занимались, с тёмной публикой пришлось пообщаться. Вот и опасаюсь, не случилось ли чего?
— Не волнуйся. Видел я его вечером в Петровском парке, в «Фантазии».
Увеселительный сад «Фантазия», в Петровском парке считался излюбленным местом отдыха портних, цветочниц, горничных.
— Я там с Надей-цветочницей познакомился, — продолжал Чернов. — А потом Лёша со своей кралей подошёл. Дашей её кличут.
— Хорошенькая?
— Не то слово, Сергей! Это не баба, а халва, рахат-лукум… Погуляли мы, значит, по аллеям, цыган послушали, в чайную заглянули. А потом я со своей на Масловку поехал — там у моего кума домик.
— А Алексей?
— Знает только ночка тёмная, где поладили они, — засмеялся Чернов. Потом склонившись к уху Сергея, прошептал. — В призе для четырёхлеток ставьте на
Чаровницу. Мне Матвей Кучинин сам жаловался — Чаруса на второй версте всё время скачет…
Публики в партере бегов собралось уже много. Малинин едва успевал раскланиваться. Подошёл следователь Быковский.
— Вы, Сергей Сергеевич, если не ошибаюсь, сейчас в сыскном служите?
— Временно.
— Тогда вам небезынтересно будет узнать — вчера во время допросов задержанных на Грачёвке, выяснилось много прелюбопытного о вашем коллеге Ватошнике. Чуть ли не каждый вечер посещал притон Ситникова, пьянствовал с Самсоном. Ну и так далее. Я официально сообщил об этом вашему полковнику Муравьёву.
Переживать за Тимошку Ватошника Сергей не собирался. Он искренне считал, что таким тёмным личностям в полиции не место. Да и был уверен — Тимошка сообщил преступникам, что полиция заинтересовалась извозчиком Ждановым.
Доказательствами пока не располагал, но чутьё подсказывало.
— А у меня для вас, Василий Романович, тоже интересная новость. В первом заезде придёт Чаровница.
— Неужели? — засомневался следователь. — Вся публика Чарусу играет. Я сам её на проездке видел — летит как стрела.
— Мы с Алексеем вас когда-нибудь подводили?
— Нет. Но Чаруса. Ведь эта кобыла от самого Павлина. А сведения надёжные?
— Надёжней не бывает. Пойдемте в кассу, а то не успеем.
Часто зазвонил колокол приказывая наездникам подавать лошадей на старт. И только тут объявился запыхавшийся
— Слава богу! — обрадовался Малинин. — А то я чёрте — что уже думать начал.
— Проспал, — стал оправдываться Алексей. — Понимаешь, как вечером лёг, так до самого утра и…
— Неужто без перерывов? — сделал изумлённое лицо Малинин. — Ну, ты и хват!
Оба расхохотались.
— Это ты о чём? — хитро прищурился Алексей.
— Не о чём, а о ком, — поправил Сергей. — Хороша Даша?
— Да уж. Как узнал?
— Я сыщик, мне по должности положено.
Ударил колокол — старт!
Чаруса бежала по ближней дорожке. Зрители видели, как наездник потянул вожжи на себя, потом немного ослабил и кобыла, слушаясь его посыла, сразу пошла полной рысью.
— Молодец, Кучинин, — восхитился Алексей. — Пожалуй на бегах из наездников никто лучше него не может управляться с молодыми лошадьми. Всего две недели, как Чаруса у него, а такое впечатление, что не первый месяц. На малейший посыл отвечает.
Кучинин ещё раз послал кобылу вожжами и Чаруса прибавила ходу. Сейчас казалось, что бежит только одна эта изящная гнедая лошадь, а остальные застыли на месте.
— Экая жалость, — вздохнул Алексей. — Не сыграли мы.
— Почему не сыграли. В первом заезде, как мы и договаривались, я поставил сто рублей.
— Браво!
— Только на Чаровницу.
— Плакали наши денежки. Но, что с тобой поделаешь? Тебя, друг мой, всегда тянет на авантюры… Эх, как идёт! Ты засек, за сколько верста была?
— Без шестнадцати, — взглянув на секундомер ответил Малинин, имея в виду, что первую версту Чаруса пробежала за 1 минуту 44 секунды. — Очень приличная резвость для четырехлетки.
И тут трибуны ахнули. На второй версте Чаруса заскакала. Сбой был тяжелый. С большим трудом, только после девятого скачка, Кучинину удалось перевести её с галопа на рысь. Вороная Чаровница за это время ушла далеко вперёд. Она и оказалась первой у призового столба, опередив Чарусу ровно на секунду.
— Больно уж нервная кобылка, — сказал Лавровский, пытаясь объяснить неудачу Кучинина, езда которого ему всегда нравилась.
— Не в этом причина, Лёша, — к ним подошёл Бутович. — Ты слышал такое выражение — «толкутся на сбою»?
Алексей смутился. Он считал себя знатоком бегов, но при разговорах с Бутовичем, одним из лучших ездоков-охотников, всякий раз убеждался, что много чего пока не знает.
— Когда у рысака высокий ход сбоев боятся нечего, — неторопливо продолжал Бутович. — Только он скакнёт, пару раз тряхнешь вожжами и готово — опять рысью идёт. У Чарусы ход низкий, скользящий. Таких, до сбоев доводить нельзя. Больно уж много они при этом времени теряют, да и ставить на рысь трудно — «толкутся на сбою». Сколько раз я об этом Матвею говорил…. Думаю, после сегодняшней езды князь Вяземский Чарусу у него заберёт.