Последнее дело
Шрифт:
– Когда мама ещё была с нами, то иногда мне казалось, будто родители меняются местами. Сегодня она сердитая, а отец спокойный, завтра – наоборот. Помню, в такие моменты нас с сестрой удивляло, почему он не сердится из-за того, из-за чего ещё вчера хватался за ремень и на луну лишал нас карманных денег. Когда же мама исчезла, отцовские дни покоя, как мы их называли, тоже исчезли. Совсем. Ни дня передышки. Тилья первой однажды сказала, что наша семья будто проклята. Ей тогда было всего семь, и дар едва проявился. Но слабые колдуны ценятся не зря – только они умеют работать с амулетами. И с
– Дневники, Рьёш, – напомнила Мьюза. – Там должен быть ответ. Я прочитала те, что ты принёс, то есть за последние пять лет, но про вещи там ничего сказано не было. То есть он не знал. Лишился проклятой вещи, но сам этого не понял. Гьюра сказала, что вещь должна быть дорогой сердцу или просто ценной, а я думаю, что это что-то обычное. Повседневное. То, чем пользуешься каждый день и к чему привыкаешь. Как к старым туфлям – обычная вещь, её легко заменить, но всё равно проходишь в них лишнюю луну, потому что они удобные и разношенные. Попробуйте найти это. Ну и, если опираться на твой рассказ, вещью могли пользоваться оба. Это не обувь, не одежда, не украшения. И вещь длительной сохранности. Не полотенца, не одеяла. И, думаю, не мебель.
– Книги. Справочники. Писчие принадлежности. Инструменты для создания тех же склянок или амулетов, – кивнул Рьёш. – Я понял.
К причалу одна за другой приблизились две восьмиместные зеленопарусные лодки.
– Идём, – Мьюза поправила сумку. – Точно не хочешь уйти протокой?
Рьёш отправил обе кружки почтой в чайную и улыбнулся:
– Нет. Люблю речные прогулки.
«Не могу с ЭТИМ жить»… Уж не вернулась ли к мастеру неведомая вещица вместе с проклятьем в последний день его жизни?
– Вещи отца вам не вернули? Те, что были на нём и с ним на момент ареста?
– Нет.
Надо Дьянару написать, пусть ищет. Даже если придётся лезть за ними в закрома дядюшки. Возможно, это всё-таки нужный след. Хотя… Обретённое душевное равновесие совпадает с тем периодом, когда мастера Фьераса перевели из отдела секретных разработок в архивный. А значит, он мог случайно оставить вещицу на старом рабочем месте – и обрести её, когда глава Колдовского ведомства предложил мастеру вернуться на прежнюю должность и в прежний кабинет. А туда Дьянару не пробраться никогда.
А может, никакой проклятой вещи нет, и это всё её, Мьюзы, фантазии и попытки нащупать почву. Но сейчас и домыслы важны, и фантазии. Будет движение – будут и результат, и новые сведения, и новые открытия, и новые следы. Которые в конце концов или к нужному итогу приведут, или хотя бы к нужным новым следам.
***
Еловый квартал встречал приезжих тёплым хвойным ветром. Лодка прошла под поднятым Пятнистым мостом, и впереди зазеленел высокий, горбатый и разлапистый Еловый мост. За которым таился низкий и пугающий Страшный мост. Тот самый.
Мьюза видела его лишь раз – когда ей едва исполнилось тринадцать, и Эшья сказала родителям, что малой пора изучать город. Они начали с Колючего квартала, обошли его от дома к дому, от центрального парка к кольцевому, по всем круговым улицам. И перебрались к соседствующему с
Она до сих пор помнила, как по мере приближения к мосту её охватило беспокойство, быстро переросшее сначала в необъяснимый испуг, а после в слепой ужас. Сестра бодро говорила что-то о мосте, а Мьюза молча смотрела на него и тряслась, цепляясь за руку Эшьи. Страх застил разум, и она ни слова не поняла из рассказа сестры. Ни единого. И ничего не запомнила – только дикий страх. И то, как они ушли от моста, тоже. Очнулась в кольцевом парке, на лавке, вдыхая хвойный воздух.
С тех пор она лишь раз испытывала похожий страх – когда один из родичей мужа впервые познакомил её со своими призрачными помощниками. После Мьюза вспомнила, конечно, о Страшном мосте, и уже тогда, больше десяти лет назад, поняла, что не всё с этим мостом так просто.
– Хотите сходить к мосту? – наклонившись, шепнул Рьёш.
Как мысли прочитал… Мьюза поёжилась и прошептала:
– Потом. При случае. Вряд ли мы что-то там найдём. Кстати, ты искал? Понял, что всё, скорее всего, случилось именно там?
– Искал. Пусто, – посмурнел парень. – Материалы дел нам тоже не выдали – засекретили по указу главы Колдовского ведомства, – но мы с сестрой считать умеем. Вспомнили, когда Тьён убирал нашу улицу, и когда отец обычно появлялся дома, если не ночевал на стороне. Сложили одно время плюс второе и получили набережную. И Страшный мост. Мы всё облазили, и протоки тоже. Пусто.
И всё же Дьян уверен, что не совсем…
Мьюза невольно посмотрела на часы. Нет, раньше ночи вестей от друга ждать не стоит. Раньше этой ночи. Потому как проверки-поиски и на несколько дней могли затянуться.
– Потом, – повторила она.
Рядом с Еловым мостом темнело пятно узкого каменного причала. Лодочник аккуратно подвёл к нему судно и ухватился за вбитое в стену причальное кольцо. Рьёш выбрался из лодки первым и помог Мьюзе. Они были последними путниками, и лодка сразу ушла на разворот – дальше Елового моста никто не ходил. Да, из-за Страшного – низкого и неподъёмного.
Ещё и из-за этого, конечно, Городское ведомство донимало Колдовское – к Колючему кварталу лодкой не пройти, и квартал, находившийся на краю города, уже много лет не развивался. По сути остановившись на тех трёх улицах, что когда-то построили первые поселенцы. Даже новоделы там строили редко – от первой улицы Колючего квартала до ближайшего причала идти часа два. Быстрым шагом. Сначала через непролазные заросли рыжевато-серой колючки, захватившей улицы и сады, а после через бесконечные парки Елового квартала. Это если нацелиться на причал на реке Чёрной. До причалов реки Лунной – ещё дальше.
В общем, так себе местечко. И странно, что именно здесь жила Чьята – человек. Обычно в Колючем селились либо колдуны, которые не нуждались в причалах, либо те, кто работал в родном квартале или близлежащих. А архив Речного ведомства Чьяты находился там же, где и все, – в Осиновом квартале. Получается, она каждый день тратила на дорогу от трёх часов в одну сторону? Нет, вряд ли. Если опираться на здравый смысл (и слова соседки), Чьята в рабочие дни жила в гостевом доме недалеко от ведомства.