Шрифт:
Пролог
Осень так торопилась в Синедолье, словно боялась опоздать. Словно её рыжую спину уже обжигало колючее дыхание зимы. Словно она наконец поняла, что здесь, на Севере, её время крайне коротко, и решила отобрать пару недель у лета.
Тьён поднял воротник пальто и неодобрительно посмотрел на багряные парковые кусты. Нет, не пару недель, нет… Осень почти луну украсть решила. Заканчивался всего лишь пятый день последней летней луны, а листва на деревьях и кустарниках пожухла и стремительно меняла цвет, по вечерам неприлично
Всего лишь пятый день! А люди уже в пальто. И даже старожилы не помнили, чтобы лето кончалось, едва начавшись.
Он потёр озябшие руки и помянул недобрым словом скорые холода. Тьён окончил колдовское училище в прошлом году и служил при Городском ведомстве уличным колдуном. То есть с утра до ночи обходил вверенные ему улицы Синедолья и следил за освещением, уничтожал мусор, убирал тротуары, обновлял бытовые заклятья, выслушивал жалобы, строчил отчёты и донесения. Тухлая должность для двадцатидвухлетнего парня, но место повыше во всех ведомствах нужно заслужить.
И, кстати, Тьёну ещё повезло – их выпуск был самым большим за последние двадцать лет. На поиски работы единовременно ринулись с полсотни колдунов, и парнишка-сирота вообще мог остаться не у дел. Да, повезло. Ещё и потому, что молодому колдуну нравилась его работа – весь день на свежем воздухе, всегда в хорошей форме.
Но предосенние холода всё равно некстати.
Смеркалось. И вместе с сумерками в город заползал туман. Синедолье лежало в речной долине, где пересекались колдовские реки Чёрная и Лунная, а их многочисленные мелкие притоки по весне или в сезон дождей превращали землю в болото. Колдуны спасали от этой напасти город и десяток окрестных деревень, а вот на всю долину их сил не хватало. И сизый туман за пределами поселений стоял сутками, постоянно просачиваясь в город.
Как будто от городских рек тумана мало…
Тьён поворчал про себя, вышел из кольцевого парка на набережную реки Чёрной, потёр руки и принялся за работу. Собрать разбежавшуюся листву по аккуратным кучам и сжечь. Смести мусор и уничтожить. Обновить противотуманные заклятья на парапетах. Оные, правда, помогали так себе – колдовской речной туман выпивал даже сильные заклятья за пару часов… Но у обитателей города будет хотя бы эта пара часов – чтобы вернуться с работы или с прогулки домой, не плутая в тумане.
За полчаса он привёл в порядок свой участок набережной – почти весь. Осталось последнее и самое неприятное – островок брусчатки у Страшного моста через реку Чёрную.
Название моста имело двойной смысл. Во-первых, древнее каменное сооружение было действительно страшным – грязно-серое, просевшее, зияющее дырами, с гнилыми клыками разрушенных ограждений. А во-вторых, всякого, кто проходил мимо, охватывал необъяснимый страх – беспочвенный и беспощадный. Что характерно, на мосту даже мох не рос, даже вездесущая трава. Словно всё живое его боялось.
Тьён мелкими шажками приблизился к мосту – им, разумеется, никто не пользовался, но ветер намёл вокруг порядочно листвы, конфетных
Давай, друг, одно заклятье, пара минут – и ты свободен…
Молодой колдун выдохнул и огляделся. Конечно, здесь никого – люди обходили Страшный мост стороной, и эхо их голосов слышалось из кольцевых парков. Даже сильные колдуны сюда не совались. И служители храмов колдовских рек тоже.
Холодный ветер с шуршанием протащил по мосту ворох листвы. От реки пахнуло сыростью, а из-под моста – плесенью. Тьён снова потёр подрагивающие руки, собрался с духом, приблизился к мосту ещё на пару шагов – и, забыв о страхах, прижался спиной к каменному парапету. Из сумеречной дымки послышался знакомый громкий топот, а спустя мгновение оттуда вынырнул остроухий косматый чёрный пёс размером с телёнка.
– Мрак, стой! – беспомощно прошипел Тьён. – Стоять, говорю!..
Бесполезно. Пёс налетел на колдуна, прижал его к парапету, встал на задние лапы и старательно вылизал лицо и уши Тьёна. При своей пугающей внешности Мрак отличался удивительной любвеобильностью и искренне обожал всех людей – незнакомых чуть меньше (только лицо и один раз), знакомых больше (лицо и уши два-три раза, а потом руки и всё, что по недоразумению не прикрыто одеждой).
Тьён вытер рукавом лицо и снова шикнул:
– Отпусти, ну! Мрак! Фу!
Пёс снова вылизал лицо колдуна и вернулся в подобающую собаке позу, виляя длинным пушистым хвостом. И Тьён вдруг понял, что ему впервые не страшно у моста. Даже руки перестали дрожать.
– Ты всё-таки колдун, да? – в его ладонях быстро набух клубок тёмной воды.
Старики, проживающие в Еловом квартале, частенько вспоминали, что Мрак играл с ними, когда они были ещё детьми. А столь долго живут лишь колдуны. Реки Севера питали силой всех живых существ. И всех – и людей, и зверей – одинаково одаривали речным колдовством.
Пёс весело фыркнул и ткнулся острой мордой в локоть колдуна: давай, мол, работай. Из клубка вынырнули чёрные ручьи и разбежались по набережной, превращая в прах листву и случайный мусор. Мрак снова завилял хвостом, и ветер, словно подчиняясь псу, послушно вынес с моста всю листву, до последнего рыжего паданца.
Молодой колдун быстро обновил необходимые заклятья, и подступивший туман отшатнулся от моста, развеялся на ветру.
– Ну всё! – Тьён бережно растёр в руках остатки клубка, впитывая клочья силы.
Тем временем окончательно стемнело. В колбах колдовских фонарей одна за другой вспыхнули искры, и набережную залил тёплый золотой свет. Молодой колдун с опасливым любопытством посмотрел на Страшный мост, который по-прежнему не спешил пугать. Интересно, почему? До появления пса аж колени и пальцы рук от ужаса сводило, а с появлением… Что это за колдовство – и у пса, и у моста?
Мрак схватил Тьёна за рукав рубахи и потянул прочь с набережной.
– Да, согласен, – кивнул колдун и осторожно попятился.