Последнее дыхание
Шрифт:
– Иди, Морис, пирог стынет! – прокричал Джон из столовой.
– Уже иду, Джон, – отозвался Морис и снова повернулся к Дэрилу, стоявшему с высунутым языком. – А потом он заставлял меня пробовать свой палец на вкус, – добавил он, прикоснувшись своим грязным указательным пальцем к языку Дэрила. Морис подошел еще ближе, и Дэрил ощутил его зловонное дыхание. – Чувствуешь? Этим пальцем я вытирал себе зад.
Тут Грендель отвернулась от своей миски, бросилась к Морису и схватила его зубами за левую голень. Морис заорал и отпустил щеки Дэрила. Дэрил перегнулся через столешницу,
– Дэрил! Убери от него собаку сейчас же! – заорал он. Грендель и не собиралась разжимать челюсть и не сводила с Мориса своих стеклянных глаз. – Дэрил, скажи ей!
– Грендель, девочка моя, лежать, – сказал он ей. Она отпустила ногу и начала лаять. Морис заорал и схватился за ногу. Через ткань сочилась кровь.
– Забери это проклятое животное отсюда. Мэри, быстро иди сюда и дай Морису какой-нибудь антисептик! – командовал Джон.
Дэрил потащил лающую Грендель в прихожую, и, как только он закрыл за собой дверь, она успокоилась. Было слышно, как в кухне его отец кричит на мать. Дэрил подошел к курткам, висящим на стене, и достал из кармана колбаску. Грендель проглотила ее не жуя и тут же залаяла, требуя добавки.
– Тихо, тихо, Грендель, хорошая девочка, – ласкал ее Дэрил, скармливая вторую порцию. Он гладил ее большую белую голову, а она смотрела на него и лизала ему руку своим шершавым языком.
– Смотри, осторожнее с Морисом. Он плохой. Будь внимательна.
Глава 12
Эрика вышла от Айзека без чего-то девять. Снегопад закончился, но было очень холодно, так что она еще несколько минут просидела в машине, ожидая, пока печка разогреется. Они договорились, что по дороге она никуда не будет заезжать, а поедет прямо домой и сразу ляжет спать. Однако в машине к ней снова пришла мысль поговорить со Спарксом. Она где-то слышала, что они с женой купили новое жилье в Гринвиче, ехать до которого совсем недалеко.
Она обернулась и увидела, что Айзек смотрит на нее из окна, проверяя, что с ней всё в порядке. Эрика завела двигатель и помахала ему на прощание. Повернув за угол, она сделала контрольный звонок в Бромли.
«Терять мне нечего», – сказала она сама себе, задумчиво глядя на часы на приборной панели. Решение было принято.
Старший офицер Спаркс жил в обшарпанном доме, но в хорошем районе. Эрика оставила машину в конце улицы и решила дойти сто метров пешком. Оказавшись у ворот, она увидела, что в гостиной пусто. Вместо люстры с потолка свисала голая лампочка, а у стены, частично покрашенной в голубой цвет, стояла стремянка и кюветка с валиком. К входной двери вела дорожка, частично освещенная эркерным окном. У двери и в прихожей было темно. Эрика уже подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка, когда вдруг услышала крики, доносящиеся из дома.
– Он ушел давно. С какой стати ему здесь оставаться? – кричал женский голос.
– Значит, это было. Ты подтверждаешь? – вторил мужской. Это был Спаркс.
– Да! Было! И это было прекрасно!
– Как же у тебя все тривиально!
– У меня что?
–
– И что? Зато я почувствовала, что живу! То, что ты дипломированный следователь, еще не означает, что ты умеешь трахаться! А он меня трахал как мужчина! – заходилась в истерике женщина.
Эрика поморщилась, но не двинулась с места. Голоса почти стихли, и стало трудно что-то расслышать.
– Сколько ты уже сегодня? – спросил Спаркс.
– Сколько что я уже сегодня – трахалась? – заорала она. – Много! В нашей постели. В твоей постели!
– Почему эта бутылка пустая?
– Что? Я не собираюсь кончать с собой. И не думаю!
– Тебе только на прошлой неделе выписали это, – расстроенно сказал Спаркс.
– Я не жалею. Слышишь? Я не жалею! И я не люблю тебя больше, Энди.
Стало тихо. Эрика впервые услышала имя Спаркса. Она понимала, что ей нужно уходить, но вдруг что-то очень громко упало и разбилось, и следом распахнулась входная дверь.
– Чертова сука! – обернувшись, прокричал Спаркс. Тут он увидел Эрику и встал как вкопанный. На нем были свитер, джинсы и черная кожаная куртка, которая была испачкана на плече чем-то похожим на молоко. За ним, спотыкаясь, вышла маленькая темноволосая женщина с расфокусированным взглядом и взлохмаченными волосами. В руках у нее был пакет с мукой, который она бросила в него, но промахнулась, и он ударился о стену и рассыпался.
– А это что за костлявая курица тут стоит? – спросила она, показывая пальцем на Эрику, которая уже отходила к воротам. – Да, давай, иди, трахай ее.
Женщина подбежала к Спарксу, толкнула его в спину и захлопнула дверь. Было слышно, как она запирает дверь изнутри и набрасывает цепочку.
Спаркс прошел мимо Эрики и вышел на улицу.
– Ты в порядке? – она пошла за ним. Молоко на куртке блестело в свете фонарей и капало на асфальт.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил он, не останавливаясь.
– Я пришла поговорить про одно расследование.
– И тебе кажется, что сейчас подходящее время?
– Нет, не кажется. Я не знала, что у вас…
Он резко остановился и повернулся к ней. От неожиданности Эрика чуть не налетела на него.
– Наверное, тебе смешно, Эрика. Да?
– Нет, совсем нет. Мне абсолютно искренне жаль.
Пошарив рукой в сумке, она достала бумажные салфетки и показала ему на те места, где было молоко.
Он взял салфетку и попытался вытереть плечо другой рукой, но не смог достать. Эрика вытащила еще одну салфетку и стала вытирать куртку. К ее удивлению, он ей не препятствовал.
– У нее проблемы с алкоголем, давно, много лет. Это все сейчас не она, – сказал он. В свете фонарей он напоминал вампира. Под глазами – темные круги, впавшие щеки. Эрика продолжала вытирать низ куртки. – Ты понимаешь? Она больна.
Закончив с курткой, Эрика собрала мокрые салфетки и кивнула.
– Я понимаю.
Из-за поворота показался свет фар, и мимо них медленно проехала машина. Спаркс отвернулся от слепящего света.
– Почему ты пришла сюда? – спросил он, снова повернувшись к ней.