Последнее обещание, которое ты дала

Эванс ЛДжей

Мы с Адди следовали его инструкциям, лепили из рыхлого снега плотные комья, а затем катили их по земле. По дороге в них вплетались сухие травинки и веточки — снега ещё не так много выпало, чтобы можно было сделать идеально гладкие шары. Но в итоге у нас получилось три кома разного размера, и Райдер помог нам сложить их друг на друга.

Он сбегал к деревьям и вернулся с ветками для рук, маленькими недозревшими яблочками для широкой улыбки и ещё несколькими, которые мы использовали вместо пуговиц. Потом они с Адди поискали под снегом камешки,

чтобы сделать снеговику глаза и нос.

Мы отошли назад и посмотрели на результат. Получилось, конечно, не идеально — снеговик был кривоватым, а из-за недостатка снега немного неаккуратным, но он был настоящим.

Адди положила на него варежку с такой осторожностью, что у меня сердце пропустило несколько ударов.

— Чего-то не хватает, — сказал Райдер, прищурив один глаз, оценивая наш творческий труд.

— Шляпы, — уверенно сказала Адди.

Он рассмеялся.

— Точно.

Снял свою ковбойскую шляпу и водрузил её на голову снеговику.

Адди рассмеялась, и её смех разлетелся по морозному воздуху, лёгкий, словно крылья феи.

— Надо дать ему имя, если мы хотим, чтобы он ожил, — сказал Райдер заговорщическим тоном. — Только снеговики с именами могут приходить к тебе во сне и исполнять желания.

Я сдержала смешок. потому что Адди поглощала его слова, как чистый сахар.

— Как его назвать? — спросила она.

Её уверенно построенные фразы до сих пор каждый раз меня удивляли, выдергивая наружу все эти эмоции, которые крутились внутри меня.

— Это твой первый снеговик, так что тебе решать, — сказал Райдер.

— А почему обязательно мальчик? — спросила я. — Почему бы не девочка?

Райдер поднял взгляд на меня, и его улыбка стала такой же широкой, как у его дочери. Они оба были красивыми. Поразительно красивыми. Настолько, что казались светлее окружающего пейзажа, как будто солнце всё-таки выглянуло из-за тёмных облаков, хоть снег всё ещё мерцал в воздухе.

— Это может быть кто угодно, — сказал он, подмигнув Адди.

Она задумалась, а потом прошептала:

— Розалинда.

Я встретилась взглядом с Райдером. Такое необычное, специфическое имя… оно явно что-то значило.

— Да? — спросил он.

— Мою бабушку звали Розалинда.

Имя зацепилось за что-то в глубинах памяти. Где-то я уже встречала его. В одном из досье. Что-то связанное с Ловато. Чёрт. Ненавижу, когда не могу сразу вспомнить. Придётся вернуться к записям сегодня вечером и покопаться.

— Ты видела свою бабушку? — спросила я.

Адди покачала головой.

— Она отправилась на небеса, когда мама была маленькой, как я.

— Значит, Розалинда, — кивнул Райдер, протягивая ей палочку. — Можешь написать её имя здесь, у основания снеговика?

Адди взяла палочку и аккуратно начала выводить буквы в снегу. Она явно обдумывала каждый звук, сосредоточенно стараясь написать правильно, хотя вместо «а» дважды вывела «и». Но, по крайней мере, она уже умела писать и читать. Значит, у неё было какое-то образование.

Райдер

протянул мне телефон.

— Сможешь сделать снимок?

У меня сжало горло. Я думала обо всех фотографиях, которые он не смог сделать с дочерью. О фотоальбомах у меня дома, полных снимков моей семьи. О тех, что Ева показывала Адди и мне — детство Райдера в кадрах. Он не имел таких воспоминаний с Адди. У него отняли так много, чего уже не вернуть. Если эти мысли так больно царапали меня, я даже представить не могла, что творилось внутри него.

Они принадлежали друг другу — с их одинаковыми улыбками, с той любовью, что витала вокруг них, почти ощутимая. А у меня снова защемило в груди от той странной тоски по чему-то, чего я никогда не хотела. Мужчина. Маленькая девочка. Связи, которые приковали бы меня к этому месту, не дав разрешения свободно скитаться по миру. Это полностью противоречило тому, что я всегда видела для себя. Я с детства понимала, что у героев-шпионов, которыми я восхищалась, отношения приносили только боль. Их жизнь была несовместима с семьёй. Любовные интересы редко выходили из таких историй невредимыми. Или живыми.

Райдер опустился на колено рядом со снеговиком и подтянул Адди перед собой. Оба улыбнулись мне широко, и я сделала несколько снимков. Потом вернула ему телефон и, не особо раздумывая, опустилась рядом с ними, вытянула руку и сделала селфи. Оно вышло кривоватым, чуть размытым из-за падающего снега, но на нём было четыре лица — одно изо льда и фруктов, но все улыбались.

Этот момент был пропитан тем волшебством, которое Райдер приписывал Миле. Это заставило меня на мгновение поверить, что снеговики действительно могут исполнять желания. Заставило загадать желание… на что-то, что мне не принадлежало.

Я хотела принадлежать им.

Хотела, чтобы они принадлежали мне.

И совершенно не понимала, что с этим делать — что делать с этой версией Джии, которая вдруг жаждала неожиданной семьи.

— Пора греться, и без горячего шоколада не обойтись, — сказал Райдер, вставая и беря Адди за мокрую варежку.

Мы прошли уже половину пути через поле, когда Адди вдруг остановилась и оглянулась.

— Одна, — тихо, печально произнесла она, глядя на снеговика.

Я сжала губы.

Райдер присел перед ней, заглядывая в глаза.

— Похоже на то, да? — сказал он. — Но все снеговики ночью собираются вместе. Они устраивают вечеринку у ручья. — Он указал за пастбище. — С помощью магии они превращают снег в сладости, дождь в пунш и танцуют под музыку бури. А если им особенно повезёт, и луна выйдет, она укроет их сверкающими бриллиантами. Розалинда будет вся в драгоценностях, с полным животиком, счастливой и окружённой друзьями.

Адди посмотрела на него так, будто он слегка не в себе, но для меня его история лишь усилила странное чувство внутри. Заставила ещё сильнее желать иметь рядом человека, который умел превращать одиночество и потери в радость и волшебство.