Последнее "Па"
Шрифт:
— Я… как-то раз вы позволили мне пройти через тьму, — напомнил мужчина. — Это было жуткое испытание, но… я могу собрать добровольцев, кто не дрогнет.
— Воевать я тебе не дам, — покачала головой ведьма. — Но если ты соберешь добровольцев, и согласен сам ходить через тьму, то у меня есть идея.
Рус удивленно взглянул на возлюбленную, а та не сводила глаз с Катара.
— Ты будешь биться не с имперцами, а со смертью. Будете выносить раненных сюда, в Вивек. Мы подготовим госпиталь и будем забирать всех
— Я хотел…
— Имперца победить можно, — оборвала его ведьма. — А смерть невозможно. У тебя будет другое поле битвы. Ты будешь воевать не за Барролию, а за жизнь тех, кого решит прибрать смерть.
Ветеран поднял глаза на ведьму, несколько секунд помолчал и кивнул.
— Я готов.
— Тогда собирай тех, кто готов умереть, — произнесла Тук. — Кровь во тьме будет привлекать тварей. Это будет опасно.
***
— ХЭК! — рыкнула Марта и ударила ногой.
От ее удара земля под ногой вспучилась. Волна прошла десяток метров и с первого взгляда ослабла, но через секунду из земли ударили ледяные иглы.
— Видел? — довольно спросила северянка, оглянувшись на временного учителя.
— Видел, — кивнул Грот. — Слишком медленно. Не думаю, что среди северян найдутся настолько большие тугодумы, чтобы не отскочить от твоего заклинания.
— Я еще не натренировалась. Плести узлы ногами не очень удобно, — буркнула девушка и отвернулась. — И вообще, мог бы и похвалить.
— Какой смысл в похвале, если она не несет пользы? — вздохнул парень и уставился на тропу, которая вела в небольшую рощу. — Ты не станешь сильнее и не будешь умнее, если я скажу, что ты молодец.
Северянка проследила за взглядом парня и спросила:
— Ты так и не сказал, куда мы идем?
— У меня не так много времени, а армия уже собрана, — задумчиво произнес геомант. — Да и на войне бывает всякое.
— К чему ты это говоришь?
— К тому, что я решил заглянуть домой, — произнес парень и зашагал вперед. — Рус дал мне всего два дня, один из которых мы с тобой уже почти потеряли.
— Пешком было бы намного медленнее, — пожала плечами Марта. — Мы и так проделали большой путь. Если бы не твои каменные лошади, нам бы сюда неделю плестись.
— Если бы я пошел один, то добрался бы за пару часов, — покачал головой геомант. — Давай не будем терять время.
Марта пожала плечами и ускорила шаг, догоняя временного учителя.
— Твои родители управляют селом?
— Нет. Мои родные пашут поля. У отца было свое, — произнес парень, смотря, как сквозь деревья показываются дома. — Не могу сказать, чтобы жили бедно. Как все в деревне. Свой дом, своя земля. Скотина мелкая на дворе и мед… Да, у отца был отличный мед. Он в основном его продавал, но ранний мед,
— У нас часто делали медовуху, — кивнула Марта, собирая плетение на руке. — Но у нас никто не разводит пчел. Собирают дикий мед.
— Я слышал про ваш мед. Говорят, что дикий он другой. Не слаще, но с другим вкусом, — с улыбкой произнес парень.
Они прошли рощу и вышли на краю деревни.
— Вон там обычно мы пасем коров. А вон в том доме жила девчонка Марта. Она мне очень нравилась, и я хотел взять ее в жены, когда вырасту, — с усмешкой вспомнил парень.
— А сейчас? — задумчиво произнесла северянка.
— Слишком много времени прошло, — нахмурился парень. — Я другой, да и у нее, скорее всего, есть жених.
— Или она ждет тебя.
Грот прошел по тропинке к ограде из жердей для скотины и взглянул на дальний дом, из трубы которого клубился дым. До боли знакомые срубы, крыши, покрытые корой и деревянной черепицей. И запах дыма.
Не резкий и слегка сладковатый.
Такой шел, когда мать пекла пироги.
Парень прошел через деревню, не встретив никого по пути, и оказался у ворот дома, в котором он вырос.
— Отец, наверное, в поле, — задумчиво произнесла северянка.
— Скорее всего.
Грот потянул калитку и вошел во двор. Он прошелся почти до двери. но тут она открылась, и на пороге показалась поседевшая женщина. Она хмуро оглядела незваных гостей и с порога спросила:
— Кто такие? Что надо?
— Привет, мам, — произнес геомант, стоя у крыльца. — Это я, Грот.
Женщина хмуро взглянула на подростка и замерла. Секунда, вторая и ее морщины на лбу разгладились, и она тихо прошептала:
— Грот? Мальчик мой, это ты?
— Я мам, — улыбнулся парень. — Это я.
Женщина в два шага подскочила к сыну и обняла его так крепко, как только могла.
— Что же ты… что же ты вестей-то не слал, — зашептала она, пряча лицо на плече у сына. — Я тебя уже десять раз похоронила и за с того света пришедшего приняла. Что за тебя только не говорят, а ты…
— Прости, мам, — смутился парень. — Я учился и… Прости, я виноват. Надо было хотя бы письмо прислать…
— Что же мы на пороге встали, — тут же спохватилась мать и потянула сына в дом. — Заходите, я пироги с земляникой как раз пеку…
Женщина нырнула внутрь, а Грот оглянулася на улыбающуюся Марту.
За десять минут женщина умудрилась смести со стола остатки муки и достать из закромов белоснежный кусок ткани, которым тут же накрыла стол. На столе тут же появились пироги и кувшин прохладного, слегка забродившего ягодного морса. Женщина во всю хлопотала, а сын сидел на лавке, с краю у двери, как привык еще в детстве, гладил тесаные доски, из которых была сделана лавка, и жадно вдыхал давно позабытый запах дома и печи.