Последнее падение

Кац Дориана

– Тебя волнует, что она первая любовь Трубецкого?

– В точку. Если наш дуэт останется, а они начнут общаться так – как общались в прошлом, то наша пара точно полетит в тартарары. Она её развалит, не сомневайтесь. И по большей части – лишь только для своего удовольствия.

***

Если вы думаете, что фигурное катание – это только танцы и прыжковые элементы, то я вас огорчу. Почти половину от всего тренировочного процесса, мы проводим в зале, отрабатывая элементы, набирая мышечную массу, занимаясь классическим балетом

и современной хореографией.

Зайдя в этот зал час назад, я не думала, что встречу тут свою смерть. За эти пятьдесят семь минут я успела принять душ из собственного пота раз пятнадцать, а Татьяна, которая занималась рядом со мной, уже превратилась в размазню.

– Кажется это всё, – прошептала она, упираясь лбом в коврик персикового цвета. – Запомни, Лина, я тебя любила.

– Встреть меня на том свете, – пробубнила я ей в ответ.

В этот момент над нашими головами появилась сама смерть – Ксения Александровна, которой наши разговоры совсем не нравились.

– Болтать будете на том свете, – сказала она. – А сейчас подъём девочки, продолжаем работу.

– Поскорей бы мы туда отправились, – прошипела Совинькова.

– Я всё слышала, Татьяна.

Приняв исходную позицию планки, мы продолжали стоять, молясь чтобы эта пытка закончилась, как можно скорее. Однако, видимо, это было только начало.

Силовые тренировки у Трубецкой были чем-то совершенно неисполнимым. Мать близнецов была настолько требовательна к спортсменам, что некоторые категорически не хотели появляться на её занятиях, прячась где угодно, лишь бы не попадаться ей на глаза. Однако данный метод был бесполезным – Славянская заталкивала всех сбежавших обратно в зал, наблюдая как Ксения Александровна оказывала им тёплый приём.

– Разбились по парам и на пресс, и без промедлений, под мой счёт! Поехали.

Татьяна осталась лежать на спине, зная, что я уже подошла чтобы держать ей ноги, пока та будет проходить первый круг ада, и тихо спросила:

– Как думаешь? Трубецкой с ними?

– Откуда же мне знать. Переживаешь?

– Нет. Было бы из-за чего.

– Татьяна плюс один круг! Лина тоже. Меньше будете болтать.

– Простите, Ксения Александровна, – в голос ответили мы. – Больше не будем.

– Отлично, а то вы только языки такими темпами накачаете.

В этот момент, в зал ворвались опоздавшие личности, среди которых находился Трубецкой и его компания, явно не желавшие тут появляться.

– Я конечно всё понимаю, – Ксения посмотрела на часы. – Но опоздание в шестьдесят минут я простить вам не могу. Возможно вы просто были не в курсе, а Кирилл не решился поставить вас в известность, – она посмотрела на Марка и Алису. – Но в Академии не принято опаздывать, хотя Алиса должна бы об этом помнить. Впредь будьте пунктуальней, а с тобой, Кирилл, мы поговорим позже.

– Извините нас, Ксения Александровна, – обратился к ней Марк. Я впервые слышала его голос вживую, и если честно – то он действовал как успокоительное. Всё-таки что-то неземное в нём присутствовало, не зря все девчонки сходили с ума от его взглядов и речей. – Нас задержали

журналисты. Все эти новости со сменой школы, ну вы понимаете. Больше такого не повторится, уверяю.

– Надеюсь. Будьте добры, приступайте к разминке, вы ещё успеваете на прыжковую отработку, но не думайте, что следующая тренировка пройдёт для вас гладко. И, – Ксения Александровна посмотрела на Алису с каким-то пренебрежением. – Ким, придерживайтесь спортивного регламента, наша форма выглядит иначе.

– Но Максим Викторович, – начала было она, дотронувшись до цепочки у себя на шее, где болталось кольцо.

– Вы уже не у Максима Викторовича. Так что прошу, соблюдайте регламент Академии, такой внешний вид не допустим в стенах нашего комплекса. Тоже самое касается вас и во вне тренировочные часы.

– Хорошо, – ответила ей Алиса, скривив недовольную гримасу и поправляя свои, и без того, короткие белые шорты. – Надеюсь хоть разминку в наушниках я провести могу? – она вопросительно подняла бровь.

– Можешь, но потом мне нужно будет посмотреть, что вы делали у Максима Викторовича и почему сейчас – вы здесь, а не у него. Надеюсь ваше приобретение в копилку «Сияющих» пойдёт на пользу Академии. Уж постарайтесь и не разочаруйте нас. Объявляю десятиминутный перерыв, а после на прыжковую и поддержки.

Трубецкая старшая была воплощением силы. Если раньше я задавалась вопросом откуда у Кирилла и Лии такой жёсткий внутренний стержень, то после знакомства с Ксенией Александровной, все мои вопросы испарились. Если её что-то не устраивало, то она никогда этого не скрывала, всегда говорила прямо и заставляла сделать так, чтобы ей всё-таки понравилось. Я всю жизнь восхищалась этой женщиной, сильной женщиной.

Когда-то в прошлом мне выдалась возможность поговорить с Ириной Владимировной Славянской по душам, словно две старые подружки, мы обсуждали всё что видели. И каким-то странным образом наш разговор зашёл про маму Кирилла и Лии – Ксению Александровну. Тогда я назвала её девушкой, на что Славянская строго настрого запретила мне это делать. Она сказала, что такие как Ксения Александровна – не могут быть девушками. Это не тот статус, который бы описывал их состояние и положение. Таких как Трубецкая – называют женщинами, великими женщинами. Именно эти женщины могли из самого гадкого утёнка сделать прекрасного лебедя, а потом сбросить его на то же дно, с которого он поднялся. После я решилась спросить у неё – причисляет ли она себя к таким женщинам? На это она лишь пожала плечами.

Я так и не смогла узнать у неё ответ на свой вопрос, не через год и не через два. Однако для себя я сделала определённые выводы – таких как Славянская можно было называть как угодно, отправлять куда угодно, говорить то, за что позднее тебя лишат языка, только вот одна характеристика оставалась бы неизменным – непревзойдённая, и плевать что бы следовало потом.

Засаживать непослушных воспитанников Ксения Александровна умела лучше всех. Она не видела ценности абсолютно в каждом спортсмене, поскольку считала, что незаменимых не существует.