Последнее предложение
Шрифт:
— Да уж, вряд ли, — Роман принял протянутую Тарановым бутылку и отхлебнул, блаженно прищурившись — коньяк оказался отменным. Он вернул бутылку на стол, подошел к стене, присматриваясь к мечам, потом снял один, скандинавский с тяжелым навершием, провернул запястье, пробуя, сделал несколько шагов, покачивая рукой, осторожно прокрутил «мельницу», потом мягко скользнул в сторону, и меч грациозно затанцевал в воздухе, выписывая петли и восьмерки, ринулся вниз серебристой молнией, взлетел и остановился в сантиметре от мраморной головы Посейдона, опиравшегося на мраморный трезубец. Роман потер плечо, и, поддерживая клинок другой ладонью, выпрямил руки на уровне глаз, внимательно рассматривая
— Ого! — уважительно отреагировал Валерий. — Ты что — занимался?
— Ой, чем я только в молодости не занимался, — Роман опустил меч, оперся на него и принял героическую позу, потом усмехнулся. — Жаль, недолго и почти ничего не помню. А это так — баловство, зрелищность — не больше.
— Все равно сойдет, — подытожил Таранов, оглядел мечи, покачал головой и решительно отошел к противоположной стене, на которой висела секира. — Да, конечно, ствол — это хорошо, но патроны имеют свойство заканчиваться. Мне вот, например, больше эта штучка нравится.
Он снял секиру, любовно похлопал ладонью по широкому лезвию, после чего размахнулся, и секира, повинуясь движению его рук, с хищным свистом тяжело рассекла воздух. Чуть оскалившись, Сергей размахнулся еще раз, и Роман невольно отступил назад, а Нечаев сказал:
— Эй, эй, ты потише! Разошелся! Упустишь еще! Я разрубленным быть не желаю! Я для этого слишком молод!
— Не упущу, — спокойно ответил Таранов, опуская руку с секирой. Его пальцы обхватывали рукоятку крепко и уверенно, и Роман подумал, что не верить Сергею нет никаких оснований. В сочетании с секирой тот выглядел более чем устрашающе, хотя Савицкий тут же подумал, что и не вооруженный тот весьма опасен, и мысленно удовлетворенно улыбнулся.
— Ну что, господа рыцари, займемся делом? Куда перетаскивать сии предметы?
— Да в соседнюю комнату, — сказал Сергей, пристраивая обух секиры на плечо. — А кому что подошло, можете забрать, только глаз с них не спускайте. Я не хочу, чтобы этим красавцам даже вилка в руки попала!
Роман с сожалением посмотрел на пламенеющий меч. Он бы предпочел его — меч был чудо как хорош, но слишком уж здоров. В комнате с ним еще можно было развернуться, но в коридоре сражающийся будет постоянно цепляться острием за стены… Савицкий вздрогнул и одернул себя — о каком еще сражении идет речь?! Все закончится тихо-мирно… Все должно так закончиться!
— Господи, ну и уроды! — сказал за его спиной Валерий, и Роман обернулся, решив, что Нечаев помянул разбредшихся по дому писателей. Но Валерий смотрел на статуи мифических чудовищ.
— Это персонажи древних мифов, — сказал он рассеянно, и Нечаев фыркнул.
— Знаю. Небось, эти мифы придумали такие же весельчаки, как и наши!.. Как бы не ждало нас чего похуже, чем эти жуткие рожи!
— Лучше помогай, а не занимайся прогнозами! — посоветовал Сергей, снимавший со стены кабаний меч, и Роман подошел к нему, таща за собой тяжеленный стул — прочее оружие висело слишком высоко. Нечаев положил облюбованный меч на столешницу, покосился на приготовившуюся к прыжку мантикору и вдруг спросил:
— Ромк, а помнишь, ты про сигары рассказывал?
— Какие еще сигары? — Роман удивленно обернулся. — А-а, которые кубинки сворачивают на своих смуглых бедрах?
— Ты говорил, считается, что это вранье… — Валерий принял протянутый ему Сергеем меч и уложил его на пол. — А может, не врут?
— Может и не врут, — весело ответил Савицкий. — Почему бы и нет? Большие сигарные фабрики, и в цехе полным-полно симпатичных кубинок. Там очень жарко, очень, и они работают совершенно голыми, абсолютно, и их пальчики скручивают одну сигару за другой на своих шоколадных
Валерий глубоко вздохнул и, устремив взор к позолоченной потолочной лепнине, мечтательно произнес:
— Поглядеть бы.
Закончив с оружием, они перебрались на кухню и допили коньяк, закусывая извлеченными из холодильника разнообразными вкусностями. Перед этим, пока Таранов ходил на поиски Гая, Роман сбегал на третий этаж проверить, как там Рита, и ухитрился при этом практически не заблудиться. Никого из «гостей» он по дороге не встретил и так и не понял, порадовало его это или насторожило. В особняке по-прежнему стояло абсолютное безмолвие, и только за окнами шумели деревья. Заглянув в комнату, Роман убедился, что Рита, как и обещала, спит, вольготно разметавшись по разворошенной постели. Он сунул под кровать принесенный меч, взглянул на ее перебинтованную руку, удрученно покачал головой и некоторое время тихо стоял рядом, думая о словах Сергея.
…ты ведь прекрасно понимаешь, что хоть один из них захочет поквитаться с тем человеком, который втянул его в эту историю
И почти сразу же ему вспомнился жалобный голосок Ксении.
…моя бедная голова!.. если б ты знал!..
Ему нужно что-то написать… Но как и что? Роман все еще совершенно не представлял. Нет, он знал, что должен написать — конечно же, знал. Но понятия не имел, как это сделать.
Рита ворохнулась во сне, забросив руку за голову, и он чуть наклонился, вглядываясь в ее расслабленное лицо, в подрагивание ресниц на щеках, в чуть приоткрытые губы. Не та эта история, не так она написана — все должно быть совсем по-другому, и, может, и будет по-другому… да, будет другая история, в которой нет ни смертей, ни безумия, и вздорная кошка в ней не ведает ни боли, ни злости, ни чужой крови… просто есть там такая, с глазами полными моря, стоящая на одном из старых горбатых мостиков и смотрящая на город без всякой ненависти… и может к ней подойдет человек… он отнюдь не романтичен и совершенно не благороден, и у него скверный характер… но он подойдет к ней, точно подойдет и не скажет ничего плохого… а что он скажет, это пока тайна… и дальше все будет совершенно замечательно… Может, это и банальная история и нет в ней оригинальности и остроты… но иногда чертовски хочется банальностей. Иногда чертовски хочется, чтоб все было хорошо.
Роман повернулся и тихо вышел, снова заперев за собой дверь. В кухню он вернулся практически одновременно с Тарановым, который раздраженно сказал, опускаясь на стул рядом с Валерием:
— Проклятый пес куда-то подевался! Дрыхнет наверное где-нибудь… Потом еще поищу.
— И как ты тут ухитряешься ориентироваться? — жуя, поинтересовался Нечаев. — Кошмарное здание! Я по второму этажу полчаса бродил и каждый раз выходил в другом месте.
— Это, кстати, надо исправить, — заметил Сергей, извлек из кармана предусмотрительно прихваченные где-то листок бумаги и ручку и быстро набросал план особняка, сопровождая это действие лаконичными комментариями. Роман и Валерий уважительно закивали и некоторое время старательно изучали рисунок.
— Ну, все проще, чем ожидалось, — наконец заявил Нечаев, и тут из коридора долетело развеселое гавканье и почти одновременно с ним испуганный взвизг — судя по всему, «проклятый пес» нашелся и при этом нашел какую-то даму. Через несколько секунд в кухню влетела Виктория, громко шлепая туфлями на плоской подошве. Увидев сидящих за столом, она резко остановилась, потом негодующе ткнула рукой себе за спину:
— Там огромная собака!
— Да? — удивился Роман, созерцавший свою рюмку. — Не может быть!