Последнее предложение
Шрифт:
Где-то над ним говорили. Он не разбирал слов, слышал только голоса, доносящиеся с такой чудовищной высоты, словно над ним беседовали два бога… два возможно несуществующих, и если один говорил со злым недоумением, то голос второго звучал устало и болезненно… но разве боги могут испытывать боль? Тьма осталась, но уже была не такой густой, и никто больше не смеялся в ней. Снизу она была мягкой, а вокруг изредка слышался металлический звон и пронзительно пахло лекарствами. Но все это было совершенно не важно — важным было лишь то, что тьма поглощала
Что-то щелкнуло, и его ноздрей коснулся запах табачного дыма. Чьи-то пальцы дотронулись до века, оттянули его, и на мгновение Роман увидел далекое лицо с размытыми чертами. Почти сразу же ему в глаз ударил яркий луч света, после чего пальцы исчезли, и вновь накатила тьма.
— Вроде приемлемо. Но по-хорошему ему надо в больницу. С сотрясением шутить нельзя — понимаешь же, не маленький. Вообще-то вам обоим нужно в больницу. Ты себя в зеркало видел?..
— Да нельзя в больницу, Коль!.. — зло перебил его знакомый голос. Неужто Нечаев? Ты, никак, еще жив, старлей?! — Что я — не понимаю?!.. но нельзя! Идиотизм!.. человек меня с того света вытащил, а я не могу его в больницу отвезти… потому что там люди!..
— Знаешь, Валера, давай-ка я тебя еще раз осмотрю, — мягко предложил его собеседник. — Возможно, я что-то упустил, и у тебя…
— Все в порядке у меня!.. Ты мне скажи — точно не так уж серьезно?
— Ну, госпитализация, в принципе, не обязательна, я все, что надо, сделал, но отлежаться хотя бы несколько дней нужно. Сотрясение, сильные ушибы… Может, теперь соизволишь мне сказать, что случилось? Ты вызвал меня… ваши, насколько я понял, не в курсе…
— Ты…
— Разумеется, уехав отсюда, я тоже стану не в курсе, не дергайся!.. Что — где-то неофициально нашалили? Вид у вас… я у этого парня из спины шестнадцать осколков достал!.. А вы, часом, не из «Морского дворца» явившись, где шарахнуло?
— … твою, а там-то что?!
Голоса снова унеслись куда-то ввысь, и тьма вновь стала густой без времени и звуков. А когда Роман наконец-то смог открыть глаза, то рядом никого не было. Он лежал на диване в незнакомой, скромно обставленной комнате, до подмышек прикрытый одеялом. Он обвел взглядом горку, где поблескивали бокалы и вазочки, книжный шкаф, выключенный телевизор и два кресла перед ним, накрытых красивыми покрывалами, потом попытался приподняться. Одеяло свалилось с его груди, и Роман увидел с правой стороны темный кровоподтек. Боли не было, но тело казалось каким-то чужим и одеревеневшим и ощущалось плохо. Он сел, уперевшись руками в диван, но тут же снова повалился на подушку. В этот момент в комнату вошел Нечаев с заклеенным пластырем виском и, глянув на него, слабо улыбнулся, потом опустился на стул рядом с диваном и невесело спросил:
— Ну, как — очухался? Живой?
— Не знаю. Ты, часом, не святой Петр? — Роман снова попытался приподняться, но Валерий перехватил его и вдавил спиной в диван.
— Ты куда
— У меня и раньше бывало сотрясение мозга. Считай, это рецидив, — Роман вяло оттолкнул его руку. — Где я?
— У меня дома. Мне удалось вытащить тебя прежде, чем наши подоспели. Но мне все равно теперь придется с ними объясняться. Такое не спрячешь, и вообще теперь… — Валерий потер грудь под футболкой и поморщился, потом вытащил сигареты. Роман протянул руку и выдернул пачку из его пальцев.
— Вообще-то, тебе нельзя, — заметил Валерий. Роман пренебрежительно скривил губы, выуживая сигарету, и Нечаев, пожав плечами, поднес ему зажигалку. Закурив, Савицкий выпустил дым в потолок и устало прикрыл веки.
— Сколько времени?
— Два часа прошло. Врач тебя тут чем-то обколол, так что за здоровье можешь не переживать… а вот в больницу…
— Я понимаю, — Роман сглотнул и затянулся сигаретой так, что она затрещала. — Он нас провел!.. Он… мне следовало сообразить…
— Я понял, и брось оправдываться, — Нечаев тяжело помолчал, потом негромко сказал: — Спасибо.
— Да на здоровье. Но я бы предпочел, чтоб ты был хоть малость полегче, старлей, — уж больно ты руки оттягиваешь.
Валерий фыркнул.
— Вижу, ты и впрямь приходишь в себя, — он наклонился и уперевшись локтями в колени, вцепился пальцами себе в волосы. — Елки, что это такое было? Как вышло, что мы, двое здоровых, взрослых мужиков не смогли девку уберечь?!
— Потом причитать будем, в свободное время, а сейчас его нет, — Роман зло скривился, потом снова попытался приподняться. Бесполезно — тело не слушалось.
— Подожди еще хоть полчаса и тогда сможешь встать, — глухо сказал Валерий. — По-хорошему, тебе нужно лежать, а не шататься взад-вперед, но я понимаю, что убеждать тебя в этом бессмысленно. Выжди полчаса, и я тебе вколю кое-что — выпросил у Кольки… Откуда ты явился?
— Про «Морской дворец» уже в курсе?
— Примерно да. Но… — Валерий повернул голову и мрачно взглянул на него, — ты ведь видел не то, что видели остальные, не так ли?
— Не важно, что я видел… важно, что слышал… Майя дома?
— Нет, сегодня она ночует на острове.
— Ты можешь ей позвонить?
— Да, конечно, — Валерий встал, глядя на него недоуменно и не без доли подозрения. — А в чем дело?
— Скажи, чтобы уходила оттуда. Пусть едет домой, к подруге, к троюродной бабушке — куда угодно, только подальше оттуда. И спроси ее… — Роман закрыл глаза, — спроси про Риту. Там ли она? И если да, то… что делает. Только… близко пусть к ней не подходит. Пусть уедет сразу же. Ты понял?
— Я могу сам съездить и…
— Тебя еще там не хватало! — рявкнул Роман, приподнимаясь. — Делай, что сказал!
Валерий молча вылетел из комнаты, а Савицкий сбросил с себя одеяло и сел, повернувшись боком, потом принялся осторожно разминать мышцы. Нужно было уходить, нужно было добраться до Риты и выяснить, что происходит? Выяснить, что она сделала — что стало причиной тому, что его друг остался лежать на столешнице в «Морском дворце», глядя на сцену мертвыми глазами?