Последнее предложение

Барышева Мария Александровна

Роман не стал смотреть дальше — развернулся и распахнул дверь, вытолкнув белую от ужаса Риту, тотчас же дернул ее в сторону и нанес короткий удар в появившееся перед ним удивленное лицо Игорька. Обладатель лица отлетел назад и шлепнулся на пол, из оставшейся за спиной комнаты что-то завопили, послышался топот бегущих ног. Не дожидаясь, пока не уберегшие Гельцера толпой вывалятся следом, жаждая узнать, что произошло и отомстить за утраченного работодателя, Роман побежал по широкому короткому коридору мимо закрытых дверей, волоча за собой хромающую девушку. Плохо было то, что он понятия не имел, куда бежать. Судя по виду из окна, они были на втором этаже, но только на втором этаже чего?

Из двери,

в которую упирался коридор, навстречу ему выскочил еще один — точная копия бегущих следом. Не останавливаясь, Роман, перехватив Риту спереди поперек плеч, крутанул ее себе за спину, и, пригнувшись, отбил метнувшуюся руку и смел человека, как кеглю, тут же перепрыгнул через него и рванулся дальше, крепко держа Риту за запястье. Лежавший извернулся, попытавшись было схватить мелькнувшую мимо девичью ногу, но промахнулся, а Рита, скакнув в сторону, с размаха приземлилась пяткой на то место, на которое наступать мужчине особенно не рекомендуется, и под аккомпанемент болезненного вскрика перемахнула оттуда на пол.

— Стоять! — заорали сзади, грохнул выстрел, потом кто-то другой смешно пообещал: — Хуже будет!

«Теперь-то вам чего? Или и вас коснулся тот туман, и теперь и вы часть веселой истории?» — рассеянно подумал Роман, выскакивая в следующую дверь и оказываясь к своей радости на лестничной площадке. Наверх по ступенькам решительно бежал человек, и Роман уже было приготовился отшвырнуть его в сторону и уже замахнулся локтем на бегу, но в следующее мгновение опустил руку и, чуть притормозив, приветливо кивнул. Он бы с удовольствием пожал ему руку, поскольку не видел лет десять, но времени на это совершенно не было.

— Ромка! — воскликнул рыжий парень в черном свитере и джинсах. — Ты-то тут откуда?! Тебя ловят?

— Работаешь на Гельцера?!

— Похоже, уже нет. Ты?

— Нет. И не она.

— От лестницы направо. Открыто. Два катера — три человека, — он пихнул Романа в спину, придавая ему ускорения, хотя в этом и не было нужды, и ухмыльнулся промелькнувшему мимо ошарашенному лицу Риты. — Привет.

Совершив эти действия, рыжий привалился к стене и начал оползать со страдальческим видом, с болезненной задушевностью сообщив вылетевшим из распахнутой двери:

— Сволочь!.. по яйцам!.. убью гада!..

Роман этого уже не услышал. Достигнув распахнутой входной двери, украшенной красивой резьбой, он толкнул Риту вправо, так что та легко стукнулась спиной в стену, одновременно сам скользнул влево, проделал почти неуловимое движение руками, и вскочивший в дверь человек полетел кувырком, взвыв от боли, и прежде, чем его тело коснулось пола, Савицкий снова схватил Риту за руку и выбежал на улицу. Затекшие от стягивавших их веревок и неудобного положения руки все еще болезненно ныли, возмущенные, что их в таком состоянии заставляют совершать столь затейливые действия. Руки отчаянно не желали участвовать в драке и вообще брать на себя какие-то физические нагрузки. Боль скрежетала зубами и в затылке, и в голове появлялось знакомое ощущение мутноватой тяжести.

Рыжий не обманул — в десятке метров от дома, застенчиво спрятавшегося среди берез, действительно располагался крохотный причал, возле которого покачивались два катерка. В одном сидел человек и о чем-то пререкался с другим, стоящим на причале и отвязывавшим швартовы, третий стоял возле сваленных на траве удочек и деловито вытаскивал из большого холщового мешка трепыхающуюся рыбу. На вновь прибывших они отреагировали довольно вяло, только тот, кто занимался рыбой, выпрямился и, ткнув в направлении Романа и Риты указательным пальцем, хозяйским тоном спросил:

— Вы еще кто такие?!

— Стоять! — закричали из покинутого дома, снова грохнул выстрел, и из ствола березки в полуметре от Риты полетели щепки.

Спросивший мгновенно повалился лицом в траву, закрывая голову руками и что-то крича, отвязывавший швартовы отшвырнул трос и бросился навстречу Роману, в то время как третий, сидящий в катере, запустил двигатель, быстро оглянувшись. Это был тот человек, который принес покойному Гельцеру на показ язя и, судя по выражению его лица, рыбак намеревался сию же секунду удрать от греха подальше.

Савицкий отпустил девушку, и та тотчас же наклонилась к удочкам. Времени уточнять, зачем они ей понадобились, не было — катер разворачивался, а подбегавший имел грозный вид и совершенно недвусмысленные намерения. Угадав уловку Романа, он не дал ему ни уйти от удара, не перехватить руку, а в свою очередь сам скользнул чуть в сторону и, нанеся удар, вывернул руку Савицкому, так что они оба развернулись лицом к подбегавшим. Те уже больше не стреляли, но оружия никто из них не спрятал. Роман дернул головой, ударив противника в лицо, отчего ему показалось, что в его собственном затылке что-то взорвалось, одновременно сделал подсечку, и они оба грохнулись на землю. В тот же момент подоспевшая Рита с размаху ткнула человека рукояткой сложенной телескопической удочки под ребра, и тот, охнув, Савицкого отпустил. Роман тотчас же вскочил, попутно прихватив подвернувшегося под руку язя. Тот был здоровенным, тяжелым и скользким, но плох тот рыбак, который не в состоянии удержать скользкую рыбину — особенно в экстренной ситуации. Рита уже стояла на краю причала, в отчаянье глядя на отходящий катер. На подскочившего Романа она посмотрела изумленно — не столько на него, сколько на рыбу в его руке, но тот, не тратя времени на объяснения, размахнулся, крепко держа слабо подергивающуюся рыбу чуть выше основания хвостового плавника, и с силой швырнул язя вслед уплывающему катеру, одновременно крикнув:

— В воду живо!

Расстояние было маленьким, а бросок достаточно сильным, и увесистая рыбина, шмякнувшись о затылок водителя, на несколько секунд лишила его возможности ориентироваться. Суденышко, пьяно вильнув, направилось к противоположному берегу. Роман прыгнул в воду на первой секунде, догнал катерок в несколько гребков, миновав бултыхающуюся Риту, забрался по короткому трапу, метнулся к креслам, на одном из которых мотал головой водитель, чуть повернул руль, выровняв катер, после чего перехватил оглушенного водителя за рубашку и пояс брюк, сдернул с кресла, рывком отправил за левый борт, и водитель с испуганным воплем покинул судно головой вперед, нелепо перекувыркнувшись в воздухе. С берега что-то закричали, кто-то выстрелил, и Роман пригнулся, но недостаточно быстро, и по макушке словно чиркнули раскаленным железом. Вяло, где-то в глубине сознания он успел возмутиться — не хватит ли на сегодня повреждений?! — поймал за руку Риту, далеко свесившись за борт, и одним рывком вздернул ее в катер, так что в запястье у нее что-то легко хрустнуло, и девушка взвизгнула от боли. Бросив ее на палубе, Роман кинулся обратно к рулю, крикнув, не оборачиваясь:

— Лежи, не вставай. Держись крепко!

Рита что-то ответила, но он, не слушая, дал полный ход, и катерок весело рванул вперед, подпрыгивая на темно-зеленой воде и рассеивая веер переливающихся на солнце брызг. Позади снова хлопнуло, но на этот раз выстрел не причинил никакого ущерба. Послышался чей-то крик, заурчал движок — преследователи спешно грузились на оставшийся катер.

«Погоняться хотите? — злорадно подумал Савицкий. — Ну давайте».

Катерок был хороший, легкий, быстроходный — не чета черновским, которые, хоть и достаточно проворные, сразу же бы безнадежно отстали. Проблема была в том, что и второй катер был точно таким же. Но, в сущности, граждане, это была не такая уж большая проблема.