Последнее прощение
Шрифт:
Даже всевозможные лондонские развлечения не могли отвлечь девушку от ее мыслей. Миссис Свон настаивала на том, чтобы показать город, но ведь в часы прогулки в Булл Инн Корт мог заглянуть Тоби и разминуться с ней.
На второй день после отсылки письма они отправились к Жаку Моро, где три семьи собрались вместе послушать музыку. Француз-портной играл на виоле, его жена — на флейте, и вечер был бы чудесным, если бы Кэмпион не терзала неизвестность. А вдруг Тоби появится и не застанет ее? Затем она усомнилась, да будет ли он вообще заходить. Может, он ее и не вспомнит, а если и вспомнит, то с пренебрежением отшвырнет письмо. Может быть, она вообще зря написала ему.
Слушая
А может быть, думала она, его нет в Лондоне. Кэмпион изобретала сотни причин, способных помешать ему появиться, но по-прежнему ждала шагов: она надеялась, боялась и ждала.
Она встретилась с ним раз, один лишь раз, но той единственной встречи хватило, чтобы на Тоби сосредоточились все ее надежды, мечты, ее понимание слова «любовь». Она знала, что это глупо, но ничего не могла сделать, а теперь боялась, что вот он придет и окажется совершенно заурядным. Просто еще один мужчина, который станет разглядывать ее, как другие лондонские гуляки.
На следующее утро надежды совсем испарились. Казалось, минула уже целая вечность с тех пор, как письмо передали клерку в Вестминстере, было просто нелепо все так же ждать, бояться и волноваться.
На крохотной кухоньке Кэмпион помогала служанке миссис Свон готовить двух купленных утром тощих цыплят. Короткими, резкими движениями она ощипывала одного, а служанка потрошила другого, погрузив руку по самое запястье во внутренности.
Раздался стук в дверь. Служанка пошла ополоснуть руку в ведре, но миссис Свон крикнула, что она у двери и сама откроет.
Сердце у Кэмпион бешено колотилось. Возможно, это просто покупатель, который зашел забрать накидку на подушечку или занавеску. Глупо надеяться, он не придет, старательно внушала она себе. Из передней доносился разговор, но слов нельзя было разобрать.
Голос миссис Свон зазвучал громче и яснее. Она говорила про купленных утром цыплят:
— Ну и цены! Вы не поверите! Помню, было время, когда на пять шиллингов можно было целую неделю кормить семью из восьми человек, и хорошо кормить, а теперь и на одного толком еду не приготовишь. Ой, что у меня с волосами! Если бы я знала, что у нас будет гость, надела бы шляпку.
— Ох, дорогая миссис Свон, почему это красавицы льнут одна к другой?
Это он! Голос прозвучал так неожиданно знакомо, что, казалось, забыть его было невозможно. Это Тоби, она слышала его смех, слышала, как миссис Свон предлагает ему лучшее место и что-нибудь выпить, но почти не слышала его ответов. Она выдергивала из цыпленка последние, никак не желавшие поддаваться перья, и весь фартук у нее был в пуху. Она сняла чепец. Волосы свободно упали на плечи. Она знала, что краснеет, яростно стряхивала маленькие перышки, попробовала подколоть волосы, но только обсыпала перьями голову. И тут в дверях появилась тень. Он. Тоби улыбался ей, потом улыбка переросла в смех, и в эту самую секунду она поняла, что все в порядке. Она не ошиблась в нем и больше уже никогда не ошибется.
Она удивлялась, как могла она забыть его лицо, непринужденную улыбку, рыжие кудри, по обе стороны обрамлявшие четкую линию щек и подбородка. Он осмотрел ее с ног до головы:
— Маленький мой пернатый ангел!
Она чуть не запустила в него цыпленком. Она была влюблена.
Глава 8
В течение двух дней они только
Кэмпион никогда прежде не видела спектаклей и не знала, чего ждать. Отец внушал, что все это — порождение дьявола, и во время представления она не раз чувствовала себя нарушительницей запретов. И все же радостные впечатления захлестывали ее. Зрители, не симпатизировавшие новым хозяевам Лондона, наслаждались сатирой Бена Джонсона на пуритан. Кэмпион не знала, что на свете существует сатира, что кто-то презирает и ненавидит людей, подобных Слайзу, но даже она не могла не заметить, что персонаж Деловое Земное Рвение и похож на многих, и смешон. Зрители ревом выразили одобрение, когда Деловое Земное Рвение наконец-то был посажен в колодки, и Кэмпион даже ужаснулась, ощутив вокруг себя ненависть. А потом актер, игравший Деловое Земное Рвение, скорчил такую уморительную рожу, напомнившую ей угрюмое выражение лица ее отца, что она громко расхохоталась. Тоби, тонко улавливавший ее настроение, успокоился.
Кэмпион повезло даже больше, чем она думала. Отец Тоби, человек практичный, часто благодарил Бога за своего единственного сына. Тоби Лэзендером и впрямь можно было гордиться. От матери он унаследовал твердость и независимость, а от отца — ум и чуткость. Тоби знал, что его родители не одобрят Кэмпион, отец скажет, что ради процветания Лэзена Тоби должен жениться на деньгах, и хорошо бы — приличного происхождения; ну а что скажет леди Маргарет, Тоби предугадать не мог, поступки его матери предсказать было трудно, а то и вовсе невозможно. И родители Кэмпион, и ее происхождение, и положение — все было против Тоби, но он ни за что бы не отрекся от нее. Ему их первая встреча виделась столь же чудесной, ниспосланной свыше, как и самой Кэмпион. Теперь, когда они встретились вторично, вдруг сразу показалось, что они знакомы целую жизнь, так много им нужно было поведать друг другу. Даже миссис Свон редко испытывавшая недостаток в словах, дивилась их разговорчивости.
Тоби унаследует замок вместе со всеми плодородными землями долины Лэзен и стадами, пасшимися на холмах к северу. Ему было двадцать четыре, возраст более чем подходящий для женитьбы, и, как ему было известно, мать держала в голове имена всех девиц, пригодных для того, чтобы занять ее место в замке. Теперь Тоби отверг их всех. Он знал, что это безрассудно, до невозможности непрактично, но сейчас уже ничто не могло отвлечь его от юной пуританки, которую он повстречал летом у ручья. Он влюбился пылко, самозабвенно, и видевшая это миссис Свон была в восторге.
— Будто Элоиза и Абеляр, Ромео и Джульетта, Уилл и Бет Кокелл.
— Кто? — переспросила Кэмпион. Был поздний вечер, и дома они были одни.
— Вряд ли ты знаешь Кокеллов, дорогая. Он был пекарем у святого Сепульхра, бросил на Бет всего один-единственный взгляд — и дрожжи у него подошли на всю жизнь, дорогая. — Она испустила романтический вздох. — Очень они были счастливы, пока он не умер от каменной болезни, бедняга. Сердце у нее было разбито. Она отошла через неделю. Сказала, что не может жить без него, просто легла в постель и угасла. Так что он тебе сегодня говорил?