Последнее Рождество
Шрифт:
Словно бросала ему вызов. Накинься, докажи, насколько безжалостен и безразличен. Демон до кончиков волос. Тот, кем поклялся себе быть всегда. Бесчувственным.
Безразличный к миру и всей его боли.
Она его враг. Существо, которое так стремился защитить его отец. Малфас поклялся мечом и армией уничтожить каждого представителя этой жалкой расы. Видеть, как их стирают с лица Земли, точно инфекционную болезнь, которой они и были.
Человечество…
Само слово отдавалось горечью на языке.
И всё же, когда
Ненависти не было. Лишь желание утешить и прогнать испуганный огонёк с небесно-голубых глаз.
– Я не причиню тебе вреда, малышка.
– Малфас не знал, кого больше ошеломили сорвавшиеся с его губ слова.
Впервые ужас исчез из светлых глаз. Взгляд смягчился, став лучистым. Обняв за талию, она осторожно повела его к своей пещере.
– Все демоны такие же огромные, как вы?
Малфас фыркнул на столь уместный вопрос.
– Зависит от вида. Некоторые достаточно малы, чтобы поместиться в твоей ладони.
– Он со свистом втянул воздух, когда споткнулся о скрытый куст ежевики. Новая волна мучительной боли пронзила тело.
Она не вздрогнула, когда он навалился на неё больше, чем намеревался.
Поражённый, Малфас ослабил хватку на девичьем плече, никоим образом не желая причинять ей боль.
– Все ли женщины такие храбрые, как ты?
На её губах заиграла улыбка, зрелище оказалось поистине захватывающим.
– Зависит от вида.
Он выразительно приподнял бровь, услышав столь легкомысленный, дразнящий тон.
– Ну ты и дерзкая нахалка!
– Отец тоже так говорит. Я всегда виноват в том, что не знаю своего места. Но, а кто, как не я, его знает, верно? И кто лучше определит его? Потому что я не буду ограничена чьими-либо ожиданиями. Моя жизнь такая, какая есть. И пока она не закончится, я её проживу по своим правилам, и ничьим больше.
Она завела его в тёмную пещеру, зрение мгновенно приспособилось к мраку.
Поражённый её силой духа и отсутствием страха к темноте, которую он называл домом, Малфас сел на землю, а она отошла в угол и открыла маленькую трутницу [2] . Если бы он точно не знал, то подумал бы, что в ней течёт демоническая кровь. Она двигалась в темноте, словно отлично видела.
Но это лишь доказывало, что ей здесь всё знакомо. Она чиркнула кремнёвым камнем и зажгла маленькую сальную свечу. А потом подняла высоко и зажгла несколько факелов на стенах пещеры, затем поместила свечку в небольшое самодельное бра, которое явно сама смастерила.
2
Трутница — (англ. tinder box) коробочка или сумочка для трута, где хранили предметы для добывания огня.
И
– Что ты делаешь?
Она взирала на него с недоумением.
– Собиралась осмотреть рану. Вы же не думаете, что я могу причинить вам вред?
Нет, но доверие давалось ему нелегко. За долгую жизнь не было никого, кто не стремился бы причинить ему всевозможную боль.
Собственные родители возглавляли этот список.
«Так почему я должен давать ей хоть малейший шанс причинить мне вред?»
– Я не наврежу вам. Обещаю.
Эти слова позабавили его. Похоже на разговор комара со львом. Как будто она могла что-то сделать...
С большой неохотой он ослабил хватку и сдался на её милость. Как и обещала, она не вредила. Вместо этого тщательно осмотрела и перевязала рану оторванным от подола сорочки лоскутом.
Этот самоотверженный поступок поразил его вдвойне. Во-первых, она порвала собственное платье ради него. И во-вторых, прикасалась легче пёрышка, что обожгло до глубины его гнилой души.
Закончив, она откинулась назад и улыбнулась ему.
– Лежите спокойно и отдыхайте. Я принесу вам что-нибудь поесть и попить.
– Спасибо.
– Не за что...
Судя по интонации, она что-то от него хотела, но не ясно, что.
Через секунду она рассмеялась.
– Как вас зовут?
– Малфас.
– Малфас?
– повторила она с отвращением.
– Это имя вам не подходит.
– Думаешь?
– Вы слишком красивы для Малфаса.
– Заявила она, скорчив гримасу.
От изумления у Малфаса приоткрылся рот. С первой секунды их встречи он был в демонической ипостаси. Единственное, что он усвоил в начале своей жизни, что людям ненавистен вид его оранжевой кожи. Весь его облик отвратителен людям.
И, всё же, это, казалось, совсем не беспокоит её.
Даже тёмная кровь или длинные когти, которые предназначены кромсать человеческую плоть, не волновали её. Она вела себя так, словно он нормальный, как дневной свет.
И это смягчило закалённое сердце воина так, как ничто никогда раньше.
– Тогда, какое имя ты бы придумала для меня, малышка?
Она поджала губы в очаровательной гримасе, обдумывая вопрос. Затем, к его полному ужасу, протянула руку и нежно откинула с лица рыжие волосы, а потом обхватила щеку ладонью и стала изучать черты лица.
– Калеб.
Малфас потерял дар речи от того, что она инстинктивно выбрала имя, настолько близкое к призывному, которое могло поработить его... словно каким-то образом почувствовала это.
Но более того...
– Калеб?
– Он вздрогнул.
– А не слишком ли оно доброе для меня?